Воронихи - Кэсс Морган

Тиффани смотрела на нее, будто тщательно обдумывая свои слова. На миг ее облик стал невыносимо грустным, но потом она улыбнулась.

– Ты – моя лучшая подруга, Скарлетт. Но мы никогда не были одной и той же ведьмой.

Она подошла к воронятне и постучала по стенке. Птицы вспорхнули и разлетелись кто куда в ночную тьму.

– Пообещай мне кое-что, – неожиданно снова посмотрела она на Скарлетт.

– Все, что угодно, – ответила та, хоть и не без колебаний, надеясь в глубине души, что ее не попросят о чем-то невозможном.

– Пообещай, что не оставишь ее.

Сердце Скарлетт болезненно сжалось.

– Тебе незачем об этом просить. Мы позаботимся о твоей маме, я прослежу за этим.

Глаза Тиффани засияли.

– И еще кое-что.

– Что?

– Обещай, что мои поступки не помешают тебе и дальше быть собой. Той, кем ты и должна быть.

Прежде чем Скарлетт успела ответить, в небе раздалось карканье. Она подняла голову и увидела, что над ними кружится желтоглазый ворон – самый ее любимый, Харлоу. Когда она хотела снова посмотреть на подругу, оказалось, что той уже нет. Вместо нее на выступе крыши сидел аспидно-черный ворон с голубыми глазами. Он моргнул, глядя на Скарлетт, а потом, громко захлопав крыльями, взмыл в ночное небо и улетел вслед за Харлоу в темноту.

Скарлетт проснулась с именем Тиффани на устах. В окна лился солнечный свет. Она лежала на своей кровати в Доме Каппы и понимала, что миг назад еще спала, но при этом вовсе не была уверена, что весь разговор ей всего лишь приснился. Она надеялась, что ее подруга обрела покой и парит теперь в ночи, как вороны.

– Прощай, подруженька, – прошептала она, втайне надеясь, что душа Тиффани каким-то образом по-прежнему ее слышит.

И – Скарлетт могла бы в этом поклясться – в открытое окно до нее донеслось одинокое тоскливое карканье.

* * *

В тот вечер после ужина в дверь постучали. Она приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова Виви.

– Уже почти пора. Я подумала, будет прикольно, если для разнообразия я помогу тебе собраться.

– Здорово, давай, – сказала Скарлетт.

Ее Младшая вошла и положила свою колоду Таро на стол.

– Думаю, ты уже доказала, что тебе больше не нужны карты для каждого заклинания, – заметила Старшая.

Виви улыбнулась. Скарлетт заметила, что, вопреки всем тяжелым событиям, ее Младщая выглядит веселее и счастливее, чем несколько дней назад. Возможно, это связано с Мейсоном. Интересно, они уже целовались? Если они теперь официально вместе… тут Скарлетт решительно перевела мысли на другие рельсы. Она уже начала отвыкать от бывшего бойфренда, но двигаться только вперед невозможно, бывают и откаты, и нечего провоцировать их, вникая в детали.

– Закрой глаза, – скомандовала Виви, и Скарлетт почувствовала прикосновение магии: это Младшая занялась ее веками.

Скарлетт приоткрыла один глазок, чтобы посмотреть в окно. Полная луна только что взошла над далекими деревьями, заливая кампус Вестерли теплым желтоватым светом.

– Не моргай так часто, – распорядилась Младшая.

Скарлетт снова закрыла глаз, подавив улыбку.

– Извини.

– Как я, по-твоему, смогу навести качественный морок в твою первую президентскую ночь, если ты будешь все время дергаться?

Даже с закрытыми глазами Скарлетт слышала в голосе Виви насмешливые интонации. Она скривилась:

– Сомнительно, что меня выберут.

Ее Младшая хмыкнула. Они обсудили все это уже раз десять, не меньше.

– Да хватит уже, пожалуйста. Можно подумать, после всего этого мы можем проголосовать за кого-то другого.

Далии не стало, и Каппы не могли дожидаться следующего года, чтобы избрать ее преемницу. Им нужно было, чтобы кто-нибудь занял это место уже сейчас. Предпочтительно – перед сегодняшним ритуалом полнолуния, когда понадобится опытная ведьма, чтобы руководить всеми, вести обряд и направлять магические силы сестер в нужное русло.

Раньше Скарлетт вцепилась бы в такой шанс. А теперь…

– Я пока что не президент, а уже жутко наломала дров. Не заметила, что моя лучшая подруга предалась злу; игнорировала тебя из-за мелких заморочек с моим бывшим, когда нужно было сосредоточиться на проблемах Каппы. – Скарлетт уже раз сто предавалась размышлениям на тему: «Что было бы, если бы я той ночью ответила на звонок Виви». – Не говоря уже о том, что я рассказала про нас постороннему, – добавила она.

– Ты же сказала, что разобралась с этим.

О том, что Скарлетт пооткровенничала с Джексоном, она не сообщила больше никому, даже Мэй. Однако через несколько ночей после того, как была изменена память Джексона (и после нескольких кружек скандально известного глинтвейна Этты), она призналась во всем Виви.

Сказать по правде, она призналась Младшей в целой куче разных вещей. В прошлом она и близко вообразить такого не могла.

– Да, но для начала ничего подобного вообще не должно было произойти, – ответила Скарлетт, и что-то в животе у нее неприятно сжалось, когда она подумала о том, как недавно увидела Джексона на лекции по философии, которые они оба посещали в этом году. Он не отводил от нее взгляда на секунду дольше, чем следовало бы, и ей стало страшно, не разрушились ли каким-то образом ее чары. Потом он посмотрел в другую сторону и сказал что-то язвительное о теории общественного договора. И хотя Скарлетт почувствовала облегчение от того, что заклинание по-прежнему действовало, ей все равно стало грустновато. Вопреки всему она хотела, чтобы на каком-то глубинном уровне, лежащем за пределами памяти, он ощущал их связь. Да, это было глупо и шло вразрез с ее собственными действиями. «Ты поступила правильно», – напомнила она себе. Другого пути все равно не было.

– Но в конце концов ты поступила правильно, – сказала Виви, заставив Скарлетт призадуматься, не обладает ли ее Младшая, раз уж на то пошло, некоторой склонностью к магии Мечей и чтению мыслей. – Только это и важно. Хотя поступать правильно – это одно, а жить монашкой – совсем другое. Почему бы тебе снова не замутить с Джексоном? Ему совершенно незачем знать, что там было раньше.

Размышляя над словами сестры, Скарлетт осознала одну вещь. Хоть Мейсон и разбил ей сердце, она забыла его поцелуи, а вот поцелуй Джексона забыть не могла. Она до сих пор ощущала на своих губах именно его губы, а не губы Мейсона. Но с Джексоном ей тоже пришлось расстаться, причем у нее-то сохранились воспоминания о том, что между ними было, о чувствах, которые он заставил ее испытать. Однако она по-прежнему была ведьмой. А он по-прежнему оставался человеком. И ей не удавалось представить, что они вместе, если она не расскажет ему снова всю правду.

Скарлетт тряхнула головой.

– Это совсем не то же самое, – заявила она твердо.