Мертвый лес - Дмитрий Колодан

– Ха! – воскликнула Джулия. – Отличный план! В омут с головой, и будь что будет? Все как мне нравится!

– Но какой-то способ должен быть, – сказал Салазар. – Раз уж мы едем в троянском грузовике… Хм, это даже забавно.

– Что именно? – Джулия приподняла брови.

– Я хотел сказать, что у каждого есть ахиллесова пята. Никуда не деться от этой классической мифологии! Э… Прости. «Ахиллесова пята» – значит уязвимое место. Есть такой миф, про древнегреческого героя Ахиллеса, который…

Ива насупилась.

– Я читала про Троянскую войну, – сказала она. – В энциклопедии профессора Сикорского про нее написано целых четыре страницы. Я знаю, что значит «ахиллесова пята». И что такое «Троянский конь», я тоже знаю.

Джулия громко рассмеялась.

– Ну что, Хайме? Уделала тебя твоя дикарка? Эльфийская дева? Ну-ну… Молодец, девчонка, так держать!

Ива не поняла почему, но доктор Салазар густо покраснел и промямлил что-то совсем неразборчивое. Впрочем, она не стала ломать над этим голову, хватало и других забот. Слова доктора ее зацепили, он ведь прав. Не бывает так, чтобы чудовище нельзя было победить. Так устроены истории. Ахиллесова пята… Осталось только ее найти.

Кати кричала до тех пор, пока в легких оставался воздух, пока крик не обратился в сдавленный хрип. А когда стих и он, Кати продолжила тихонько скулить от захлестнувшего ее ужаса и отвращения.

За свою жизнь Кати Макабреску успела повидать немало вещей, и удивительных, и жутких. Чего стоил один Хенрих Зеленые Зубы, Принц тысячи ракушек, или слепая старуха на ярмарке гоблинов в торговом центре. Но то, что открылось ей за отвалившейся кафельной плиткой, не вписывалось даже в эти рамки. У каждого человека есть граница, за которой страх обретает особенные черты, добираясь до самых темных и сокровенных уголков души.

Поначалу Кати даже не поняла, что именно она увидела. Нечто темно-красное, почти коричневое, влажное и скользкое на вид, с молочно-белыми прожилками, похожее на кусок свежей говяжьей печенки, но при этом неприятно ребристое. Потом Кати подумала о кишках, хотя никогда в жизни не видела, как выглядят кишки. Нечто, скрытое в стене, ритмично пульсировало, сжималось и разжималось. По кафелю потекла вязкая слизь, собираясь в лужицу на полу. И Кати откуда-то знала, что открыла лишь малую часть кошмара, не распахнула дверь, а заглянула в замочную скважину. На самом деле эта дрянь здесь повсюду – не только в стенах, но и под полом, и за навесным потолком, везде. И что бы это ни было, она, Катинка Макабреску, находится внутри этого. Ее проглотили заживо.

У Кати закружилась голова и подкосились ноги. Она чувствовала, что должна обо что-то опереться, но не могла себя заставить к чему-либо прикоснуться. Блестящий кафель, пластик, штукатурка и гипсокартон, даже фаянс раковины и унитазов – все казалось ненастоящим. Мороком, который растает, стоит ей протянуть руку, и под ними обнаружится пульсирующая плоть неведомой твари, которая засосет ее подобно болотной трясине. Нужно… бежать? Но куда бежать, если она уже внутри?

За дверью послышался топот, от сильного толчка она чуть не слетела с петель.

– Кто?! Что?! Кто кричал?! – проревел Герберт, врываясь в уборную. И тут он заметил Кати. – ЭТО ТЫ?!!

В одно мгновение его лицо приобрело густой свекольный оттенок, ноздри раздулись так, что Кати увидела, как дрожат волоски у него в носу, нижнюю челюсть он выдвинул далеко вперед, оттопырив губу, так что стал похож на взбешенную обезьяну.

– Какого черта ты здесь делаешь?! Это мужской туалет! – рявкнул он, будто идиотское соблюдение формальностей было важнее всего на свете.

– Я не… Я… – залепетала Кати и подняла руку, указывая на дыру в стене и на пульсирующий кусок влажной плоти.

Герберт повернулся, но ничего не переменилось в его лице. Неужели не увидел? Впрочем, Кати уже знала ответ. Разумеется, ничего он не видел, иначе стал бы он сюда ездить каждый день. Только не такой трус, как Герберт. Он бежал бы отсюда со всех ног и не вернулся бы даже ради своей красной «красавицы».

Некоторое время Герберт тупо таращился на дыру, затем перевел взгляд на расколотую плитку на полу, и его глаз дернулся.

– Это ты сделала?! Это…

Кати не сразу поняла, о чем он говорит.

– Тут же совсем недавно сделали ремонт, – проскулил недоотчим. – Месяца не прошло. Они же вычтут это из моей зарплаты.

Герберт метнулся вперед, но не к дрожащей от ужаса Кати, а к осколкам плитки на полу. Он схватил самый большой, попытался вернуть на место, но тот снова выпал, стоило ему убрать руки. Выпал и от удара раскололся еще на четыре части. Герберт чуть ли не взвыл.

– Вот почему? – Он развернулся к Кати. – Почему ты все время все портишь?!! Что с тобой не так?!

– Но я ничего не сделала! – Слезы навернулись на глаза. А ведь меньше всего на свете ей хотелось, чтобы этот человек видел, как она плачет.

– Я же сказал: сиди и жди меня! Вот за каким хреном ты сюда притащилась?

– Но мне было нужно…

– Нужно! – передразнил ее недоотчим, еще больше оттопырив нижнюю губу. – Нужно ей было! Могла бы и потерпеть, не маленькая. А если так приперло, то могла бы и спросить, или что, язык отвалился?

Кати промолчала. За спиной у Герберта она видела кусок пульсирующей плоти, видела сочащуюся слизь – вот это сейчас имело значение, а не тот бред, который нес этот самовлюбленный дурак. Что с этим делать? И должна ли она что-то делать? Она открыла сокрытое нутро этого мерзкого места, но по сути ведь ничего больше не случилось? Если бы из дыры в стене поползли какие-нибудь жуткие твари или же длинные щупальца, тогда бы вопрос не стоял. Тогда нужно либо драться, либо спасаться бегством, причем последнее предпочтительнее. Но сейчас? Может, у нее получится тихонько улизнуть, пока чудовище, внутри которого она оказалась, ее не заметило?

– Тебя кто-нибудь видел? – резко спросил Герберт.

Кати замотала головой. Впрочем, Герберта этот ответ не устроил.

– Черт, – выругался он. – Видел, не видел, какая разница?! Ты так орала, что в городе было слышно.

Он замер.

– Стоп. А какого черта ты вопила?

Кати сморгнула. Ну что она могла сказать этому слепцу?

– Я увидела… – Будто ком встал поперек горла. – Я увидела крысу…

Некоторое время Герберт недоверчиво хмурился, затем не удержался и хохотнул.

– Что? Крысу?

Кати кивнула.

– В самом деле? Крысу? – переспросил Герберт отвратительно писклявым голоском. – Отважная защитница природы испугалась крысы? Ну, ну, все вы бабы одинаковые…

Кати промолчала, но про себя решила, что, похоже, попала в яблочко. Наверное, крысы со свалки частенько сюда наведывались.