Загадочный виконт - Сабрина Джеффрис

— Поэтому ты и не предупредила меня?

— Я надеялась, что Сайсели сможет этому помешать. И ведь ей это удалось, разве нет?

Он наклонился к ней. Глаза его горели.

— Репутация Луизы могла погибнуть навсегда! А ты не сочла нужным мне сказать!

Ладони у Регины вспотели.

— Да, я не осмелилась. Саймон пообещал, что если я это сделаю, если сообщу о его планах тебе или самой Луизе, он в отместку поклянется, что я с самого начала знала обо всем. — Глаза ее наполнились слезами. — Он угрожал сказать тебе, что я приехала в Каслмейн по его просьбе.

— А разве не так? — с едкой иронией спросил Маркус.

— Но ты же сам не веришь, что я участвовала в этом! Ты же не можешь думать, что я согласилась бы причинить зло Луизе!

На скулах Маркуса заходили желваки.

— Теперь я уже не знаю, чему верить!

— Но если я знала, тогда для чего я оставила с ней Сайсели?! Ведь она нужна мне самой!

Застывшее лицо Маркуса чуть заметно смягчилось.

— Ты должна была рассказать мне все. И об этих угрозах тоже. Тогда я был бы начеку.

— И ты бы поверил мне, а не ему? — Регина пожала плечами. — Прости, но Саймон был достаточно жесток, чтобы открыть мне глаза. Он сказал, что раз ты даже сейчас не веришь, что я буду верна тебе, как ты сможешь поверить, что я не лгала тебе с самого первого дня?

Хриплое проклятие сорвалось с его губ.

— Твой брат самый настоящий мерзавец!

— Возможно. Но он был прав. — Почувствовав на себе его взгляд, Регина со вздохом добавила: — И потом, даже если бы я все тебе рассказала, что бы ты сделал? Увез бы Луизу с собой? Медовый месяц втроем? Или вообще запер бы ее в Каслмейне?

— Запри я ее, — буркнул он в ответ, — глядишь, ничего бы не случилось!

— Конечно. Но вряд ли это помогло бы ей найти себе мужа. — Регина строптиво выпятила подбородок. — Я поступила так, как сочла правильным, — я велела Сайсели быть начеку и сделать все, чтобы помешать ему добраться до Луизы. И Сайсели поступила так, как я сказала.

— Но если бы Сайсели не удалось им воспрепятствовать, репутация Луизы была бы погублена…

— Знаю, знаю. — Регина тяжело вздохнула. — Я никогда себе этого не прощу. Но хотя все выглядит так, словно он намеренно устроил так, чтобы ее увидели, я, однако, не думаю, что он на самом деле хотел опорочить ее. Скорее всего речь шла всего лишь об одной встрече с принцем.

Маркус исподлобья бросил мрачный взгляд на жену:

— Похоже, ты не видишь в этом ничего страшного.

— Я не могу одобрить тот способ, которым он этого добивался. И ты это знаешь. Но если бы не твое упрямство, у Саймона не было бы нужды прибегать к подобным методам. Ты мог бы сам устроить встречу Луизы с его высочеством. И предоставить ей самой принять решение.

— Эта маленькая дурочка рискует своей репутацией ради твоего негодяя братца, а ты предлагаешь дать ей возможность самой определять свою судьбу или, что еще хуже, доверить ее вероломному регенту!

— Послушай, это глупо! Его высочество вовсе не такое чудовище, каким ты его считаешь!

— Да много ли тебе о нем известно? Ты видишь, как он мило воркует с дамами, смеешься над его остроумными шутками, восхищаешься его тонким вкусом, когда речь идет о музыке или о живописи. А темную сторону его души знаю лишь один я.

Регина похолодела — что-то в голосе Маркуса подсказывало ей, что речь идет о том, что ей неизвестно.

— О чем ты? — с дрожью в голосе спросила она. — Какая темная сторона?

— Его драгоценное высочество так преисполнен сознания важности собственной персоны, что в его глазах соблазнить замужнюю женщину ничто! И не важно, кто она — моя мать или мать Айверсли…

— Так лорд Айверсли тоже сын Принни?! — ахнула Регина. Сообразив, что проболтался, Маркус растерянно заморгал. Потом выругался:

— Черт побери! Я не имел права говорить тебе это. Регина молча хлопала глазами. Мысли у нее разбегались.

Так вот отчего они так дружны! И леди Айверсли… теперь понятно, почему она опекает Луизу. Святители небесные!

— А ты точно знаешь, что лорд Айверсли — его сын? — осторожно спросила она.

— Еще бы! Муж его матери был импотентом, а у нее за всю жизнь была одна-единственная связь. Догадываешься, с кем? — фыркнул Маркус. — Айверсли и сам так считает.

— Но у его матери могли быть еще любовники…

— Ни одного, если верить Айверсли. По его словам, она была полной противоположностью моей мамаши. — В голосе Маркуса появились металлические нотки. — Хотя добродетель женщины мало что стоит в глазах Принни, он готов затащить в постель любую, была бы юбка!

— Тут я с тобой согласна. И хорошо понимаю, что ты не можешь не презирать его. — Регина старательно выбирала слова. — Но многие мужчины ведут себя так же — взять того же мистера Бирна! Ты же нисколько не возражаешь, когда он болтает с Луизой! И тут же встаешь на дыбы, когда речь заходит о его высочестве.

— Проклятие! Да как ты не понимаешь, что лишь только принц доберется до Луизы, он сделает все, чтобы добиться своего! — прорычал Маркус. — Даже если ему придется запугивать ее! Или запереть в донжоне!

— Запереть в донжоне?! — Регина выразительно подняла брови. — Не говори глупостей, Маркус! Он никогда… — Но тут лицо Маркуса внезапно приняло такое выражение, что кровь застыла у нее в жилах. — Ты не… о нет! Только не говори мне, что тебя когда-то держали на цепи в донжоне Каслмейна!

Повисла тишина, прерываемая только грохотом копыт бешено мчавшихся лошадей. Маркус с каменным лицом молча смотрел на дорогу.

— Да. Однажды. Регина сдавленно ахнула.

— Из-за Принни?

Маркус повернулся к ней — глаза его горели бешеной ненавистью.

— Потому что он так приказал! Его надутому высочеству пришлось не по вкусу, что о нем думает его тринадцатилетний сын. И он решил проучить нахала.

— Ты осмелился сказать принцу, как ты к нему относишься?! — Регина решила, что ослышалась.

— Я назвал его сукиным сыном, недостойным носить корону своих предков.

— Господи помилуй! — пробормотала она, невольно подивившись мужеству тринадцатилетнего мальчишки.

— Я был в бешенстве, понимаешь? А чего еще ждать от мальчишки, который услышал, как его собственную мать называют уэльской шлюхой или августейшей подстилкой?! А меня в лицо обзывали ублюдком. Это было в школе… а потом я должен был возвращаться домой и притворяться, что верю, будто он просто друг семьи и все такое… — Хриплое проклятие сорвалось с его губ, и Маркус замолчал.

— Наверное, это было ужасно. — Регина попыталась представить себе, что должен был чувствовать затравленный мальчик, которому на каждом углу тыкали в нос его незаконным происхождением. — Странно… любой другой на твоем месте был бы польщен, узнав, что его отцом является принц.