Солнечная буря - Стивен Бакстер

Но оказалось, что частицы из поясов Ван Аллена можно «выцеживать». Идея состояла в том, чтобы отгонять частицы с помощью радиоволн очень низкой частоты.

В области магнитных полюсов они должны были из «ловушек» Ван Аллена уходить в верхние слои атмосферы. Этот принцип начали исследовать начиная с две тысячи пятнадцатого года, когда вокруг поясов разместили флотилию защитных спутников. Теперь Бад узнал о том, что процедура не отнимала большого количества энергии: всего несколько ватт на выходе для каждого спутника — и время, проведенное электроном в области пояса Ван Аллена, сокращалось вдвое.

— Эти «чистильщики» большую часть времени спят, — объяснял Михаил. — Но их включают после самых сильных солнечных бурь. Да, и еще они работали после событий две тысячи двадцатого года, когда вследствие ядерной бомбардировки Лахора в верхние слои атмосферы попал большой объем высокоэнергетичных частиц.

Юджин добавил:

— Интересно, что мы на самом деле никогда не наблюдали пояса Ван Аллена в их естественном состоянии. Сразу же после их открытия в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году Соединенные Штаты взорвали две большие атомные бомбы над Атлантическим океаном и наводнили пояса заряженными частицами. А с тех пор ежедневные радиопередачи сказывались на скорости, с которой заряженные частицы уносятся прочь…

Бад поднял руку.

— Достаточно. Афина, ты именно так собиралась отразить шквал заряженных частиц?

— Да, — ответила Афина немного излишне радостно. — В конце концов, щит — это большущая антенна, и он просто-таки напичкан электронными компонентами.

— Ага, — понимающе кивнул Михаил, что-то быстро забормотал Юджину и забарабанил по своему софт-скрину. — Полковник, может получиться. Электронные компоненты щита легки и дают ток небольшой мощности. Но за счет тонкого манипулирования, осуществляемого Афиной, эти компоненты могли бы производить радиоволны с очень большой длиной волны — если мы пожелаем, их длина может достигать величины диаметра щита. Облако заряженных частиц настолько велико, что целиком нам его не объять. Но Афина могла бы проделать в нем дыру — дыру размером с Землю.

Он взглянул на свои математические выкладки и пожал плечами.

— Идеально не получится, но может выйти довольно неплохо.

Юджин вставил:

— Безусловно, нас спасает то, что облако такое тонкое.

Бад не уловил смысла.

— А при чем тут тонкость?

— При том, что облако быстро проскочит мимо. А это очень важно. Потому что щит долго не продержится.

Эту фразу Юджин произнес, по обыкновению, холодно и бесчувственно.

— Понимаете?

Михаил внимательно смотрел на Бада.

— Полковник Тук, щит не был предназначен для этого. Энергетические нагрузки… Компоненты будут перегружены и очень быстро сгорят.

Тут до Бада дошло.

— А Афина?

Михаил очень тихо проговорил:

— Афина не уцелеет.

Бад устало провел ладонью по лицу.

— Бедная девочка.

Ее голос прозвучал тоненько, еле слышно.

— Я что-то сделала не так, Бад?

— Нет. Нет, ты все сделала хорошо. Но ведь ты именно поэтому ничего не могла сказать мне, да?

Когда она поняла, что сумеет спасти Землю, бросившись в огонь, Афина сразу осознала свой долг. Но она боялась, что Бад сможет ее остановить и что тогда Земля погибнет. А она не могла позволить этому случиться.

Она все знала, она столкнулась с этой непростой дилеммой с того самого момента, как ее включили.

— Неудивительно, что ты была в таком смятении, — сказал Бад. — И все же надо было тебе поговорить с нами об этом. Надо было тебе поговорить со мной.

— Я не могла. — Она растерялась. — Я слишком много значила для тебя.

— Конечно, ты для меня очень много значишь, Афина.

— Я здесь, с тобой, а твой сын — на Земле. Здесь, в космосе, я — твоя семья. Я тебе — как дочь. Я все понимаю, Бад, слышишь? Вот почему ты почти наверняка попытался бы спасти меня, невзирая на все остальное.

— И ты думала, что из-за этого я тебя остановлю.

— Я боялась, что ты так поступишь, да.

Михаил и Юджин старательно сохраняли серьезное выражение лица. Афина разбиралась в человеческой психологии так же слабо, как в этике, если искренне полагала, что до какой-то степени способна заменить Баду сына. Но сейчас не время было говорить ей об этом.

Измученное сердце Бада снова кольнуло болью.

«Бедняжка Афина», — подумал он.

— Девочка моя, — ласково проговорил он, — я бы никогда не стал мешать тебе исполнять свой долг.

Долгая пауза.

— Спасибо, Бад.

Михаил негромко проговорил:

— Афина, ты только не забывай о том, что существует твоя копия, закодированная в импульсе взрыва «Уничтожителя». Что бы ни случилось сегодня, ты сможешь жить вечно.

— Она сможет, — уточнила Афина. — Моя копия. Но это не совсем я, доктор Мартынов. Осталось меньше тридцати минут, — тихо напомнила она.

— Афина…

— Я точно размещена и готова приступить к работе, Бад. Кстати, я уже отправила дистрибутивные команды моим локальным процессорам. Щит будет продолжать функционировать даже после того, как отключатся мои главнейшие мыслительные функции. Это обеспечит вам защиту еще на несколько минут.

— Благодарим тебя, — торжественно произнес Михаил.

Афина спросила:

— Бад, а я теперь — член команды?

— Да. Ты член команды. И всегда была.

— Я всегда относилась к делу с огромным энтузиазмом.

— Знаю, девочка. Ты всегда старалась изо всех сил. Ты чего-нибудь хочешь?

Она подумала чуть дольше секунды, что для нее было вечностью.

— Просто поговори со мной, Бад. Ты знаешь, мне это всегда нравилось. Расскажи мне о себе.

Бад потер ладонью испачканную щеку и откинулся на спинку кресла.

— Но ты и так про меня много знаешь.

— Все равно расскажи.

— Ладно. Я родился на ферме. Это ты знаешь. В детстве я любил помечтать — правда, если бы ты на меня тогда глянула, ты бы так не сказала…

Эти двадцать восемь минут стали самыми долгими в его жизни.

Бисеза и Майра вместе с толпой поспешили к реке.

Они подошли к Темзе неподалеку от Хаммерсмитского моста. Вода в реке, набухшей от ливней, стояла высоко. На самом деле им еще повезло, что не началось наводнение. Мать и дочь сели рядышком на невысокий парапет и стали молча ждать.