Ты прекрасна! - Киран Крамер

Теперь у Лейси появилась постоянная работа, и ей уже не приходилось заискивать перед Бидди и ее друзьями. Она работала с чудесными аксессуарами, мебелью и тканями. Конечно, пришлось многому учиться, но ей это нравилось. Каждый раз, когда в салон входил покупатель, она придумывала историю о том, какую роль может сыграть для него кушетка, на которую он обратил внимание (или как приглянувшаяся ему лампа может изменить его жизнь). И все это были не пустые разговоры, рассчитанные лишь на то, чтобы навязать покупателю ту или иную вещь. Нэнси вскоре убедилась: людям нравились истории Лейси, а сама она приобретала все большую популярность.

Они с Генри до сих пор жили в трейлере, а Шина и Уолт хлопотали вокруг Девры, которая вот-вот должна была родить. Но через несколько месяцев Девра собирались вернуться к прежнему образу жизни на колесах.

Патрик, старый приятель Лейси, хотел на следующей неделе забрать санитарную машину, и Нэнси сказала, что одолжит ей одну из своих, пока она не накопит средства для покупки собственной. Лейси очень надеялась, что уже через несколько месяцев станет владелицей пусть подержанной, но своей собственной машины.

– Мама, а когда ты закончишь ту замечательную историю? – спросил Генри.

– Не знаю, милый. Наверное, скоро.

– Хорошо бы…

Недавно они увидели на парковке у бакалейного магазина два совершенно одинаковых белых фургона. И вечером Лейси рассказала сыну историю о мальчике с мамой, которые ехали в белом фургоне и остановились у светофора. На другой стороне перекрестка они увидели точно такой же белый фургон. Вроде бы – ничего особенного. Но потом зажегся зеленый свет, фургоны проехали мимо друг друга. И тогда мальчик и мама увидели во втором фургоне самих себя. Это было как отражение в зеркале – за исключением того, что мальчик прижимал к стеклу бумажку с надписью «ПОМОГИТЕ!»

– Как они могли быть одновременно в двух фургонах? – спросил Генри.

– Не знаю, милый. Они тоже не знали. Поэтому развернули фургон, чтобы выяснить. Но второй фургон быстро уехал.

Генри не терпелось услышать продолжение, но Лейси почему-то не могла сразу его придумать. Оно было слишком сложным и волнующим, казалось чем-то большим, чем ее обычные истории. Лейси даже начала записывать идеи, то есть возможные варианты продолжения. И этот процесс настолько захватил ее, что она стала постоянно держать тетрадку при себе. Постепенно начала складываться книга под названием «Два белых фургона». Другого названия она пока придумать не могла, но ей и это нравилось. Кроме того, она придумала себе псевдоним – Бреннер-Кларк.

– Мама, поторопись с книжкой, – говорил ей Генри каждый вечер. Он наотрез отказался слушать другие ее рассказы.

Но мальчик пристрастился к библиотечным книгам, и они часто ходили в библиотеку. Это напомнило Лейси, как много она читала, когда была ребенком. Она всегда любила читать. Очень любила.

Ей хотелось поделиться своей историей с кем-нибудь из взрослых, но рассказать ее Нэнси она боялась. А вдруг Нэнси посчитает, что это глупо? А ведь она, Лейси, – ее новый менеджер. И должна была думать об инвентаризации и товарообороте, а не о глупостях.

Как-то вечером она почувствовала, что не может больше терпеть, и позвонила матери. Их отношения значительно улучшились после того, как Шина узнала, что отпечаток ладони на цементной ступеньке у маяка принадлежал ее первой любви, отцу Лейси.

– Знаешь, это может показаться странным, но мне очень нравится сочинять истории.

– Я знаю, – сказала Шина. – Так было всегда. С раннего детства.

– Правда?

– Да. Ты постоянно что-то придумывала и рассказывала сначала самой себе, а потом Девре.

– Как интересно…

– Между прочим, благодаря тебе я стала Шиной.

– Как это?

– Ты обожала эту книгу о девочке из джунглей по имени Шина. Я читала ее тебе каждый день. И однажды ты назвала меня Шиной. Тебе было года два, не больше. Мы с твоим отцом решили, что это забавно, и позволили тебе продолжать. Благодаря этому имени я чувствовала себя особенной, экзотической, обладающей суперсилой.

Лейси почувствовала, что к глазам подступили слезы.

– Почему ты никогда не говорила мне об этом?

– Мне было неловко, – пробормотала мать.

И надолго воцарилось молчание.

– Знаешь, я пишу книгу, – решилась наконец Лейси. – Книгу для детей. А пока рассказываю ее Генри.

– Я не удивлена, – ответила Шина. – У тебя к этому делу природный дар. Люди с Аппалачей – отличные рассказчики. Я тоже рассказываю истории, разве не знаешь?

– Истории?..

– Конечно. Каждое мое лоскутное покрывало – очередная история.

У Лейси тревожно забилось сердце.

– Конечно, так и есть! – воскликнула она. Ах, как же она этого не понимала? Ведь лоскутные покрывала Шины – действительно все разные!

И Лейси осознала, что она все делала правильно. Ей нравилась работа в салоне, но истинной ее страстью стало творчество. Когда Лейси закончила запутанную историю о двух белых фургонах, у нее уже появились идеи новых книжек, и она чувствовала себя почти счастливой. Жаль только, что она не могла рассказать Бо эти свои истории. А ведь она даже придумала несколько сюжетов специально для него… И потом… он же Дадли, поэтому лучше, чем кто-либо иной, мог бы понять ее желание писать книги для детей.

Но вскоре выяснилось, что Бо вот-вот должен был появиться в Индиго-бич в связи с премьерой, и Лейси очень боялась этой встречи. И не просто боялась – она была в ужасе, в панике. А что, если он забыл о ней? Лейси боялась, что не выдержит и сорвется, разрыдается при встрече. Наверное, ей не стоило идти, хотя они с Генри все же получили приглашение…

Сидя за кухонным столом в трейлере – там она писала, когда сын спал, – Лейси прикрыла глаза и сказала себе: «Все-таки я должна пойти. И Генри – тоже. Мы должны поддержать Майка, увидеться с друзьями… и с Бо».

В парке развлечений почти не было посетителей – Бо специально выбрал это время для визита. Рик – он заставил себя называть заклятого друга детских лет по имени – лежал на траве и что-то чинил в пасти большой пластиковой акулы.

– Эй! – окликнул его Бо, подходя сзади.

Рик вздрогнул и повернулся, все еще сжимая в руке гаечный ключ.

– Ты вернулся? – Рикки был очень похож на отца, но имелось и кое-что от Тулы. У него были ее глаза и сеточка морщин в уголках – от смеха. Она всегда была смешливой.

Бо сунул руки в карманы джинсов и проговорил:

– Да, вернулся. При нашей прошлой встрече я вел себя не слишком хорошо. Хочу извиниться.

Рик поднялся с земли, испустив негромкий стон. Он весил фунтов на тридцать больше, чем Бо, и все эти фунты были мускулами. Когда он встал, Бо вспомнил, каким серьезным противником был Рик во время их давней драки.