Скорость побега. Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

— Он стоит на пологих склонах высокого холма, на вершине которого возвышается высокая каменная постройка, сильно напоминающая терранский средневековый замок.

— Средневековый! — вырвалось у Рода.

— Сам же город застроен бревенчато-каменными домами. Вторые этажи нависают над узкими улочками, я бы даже сказал — аллеями.

— Наполовину бревенчатые дома? — Род поднялся на ноги и выпрямился. — Минуточку, минуточку! Веке, а тебе ни о чем не напоминает такая архитектура?

Робот пару мгновений молчал, затем изрек:

— О северноевропейском Ренессансе.

— А это, — заметил Род, — крайне нетипично для отсталой колонии. И насколько эти дома похожи на те, что строили в эпоху Возрождения, Веке?

Робот помолчал и немного погодя ответил:

— Сходство полное до мельчайших деталей, Род.

— Значит, это сделано намеренно. А как насчет замка? Он тоже из эпохи Возрождения?

Робот снова помолчал.

— Нет, Род. Он представляется мне точной копией германского стиля тринадцатого века после Рождества Христова.

Род взволнованно кивнул:

— А одеваются тут как?

— Мы в данный момент находимся на ночном полушарии планеты и приземлились также в ночное время. Три спутника планеты неплохо освещают ее отраженным светом, но на улицах людей совсем немного… Но вот небольшой отряд солдат верхом на терранских лошадях. Форма на них… точная копия английских бифитеров.

— Прекрасно! И больше никого?

— Гм-м-м… Пара мужчин, одетых… в балахоны, камзолы и обтягивающие штаны… и еще… группа крестьян в смокингах и ботинках на шнурках…

— Вполне достаточно, — прервал его Род. — Сущий компот, смешение стилей. Наверняка кто-то тут пытался воплотить в жизнь свои представления об идеальном мире, Веке. Ты об эмигрантах-романтиках слыхал когда-нибудь?

Робот немного помолчал, копаясь в банках памяти. Затем он забубнил:

— К концу двадцать второго столетия нашей эры обстановка накалилась. Устав от жизни в условиях «комфортабельного отчаяния», люди поначалу обратились к мистицизму, а затем к литературе эскапистского толка и буйным развлечениям. Постепенно псевдо-Средневековье стало преобладающей разновидностью досуга.

Наконец группа богачей в складчину приобрела списанный сверхсветовой звездолет. Они заявили всему миру о том, что нарекают себя эмигрантами-романтиками, что они намереваются возродить былую славу средневекового образа жизни на ранее не заселенных планетах и выражают готовность принять на борт корабля некоторое число эмигрантов на должности слуг и торговцев.

Желающих лететь оказалось, естественно, больше, нежели посадочных мест. Отбирали их по принципу «поэтичности душевного настроя» — что бы это ни значило.

— Это значило, что они любили слушать сказки про привидения, — буркнул Род. — И что случилось потом?

— Список пассажиров был заполнен быстро. Тринадцать миллиардеров, организовавших эту экспедицию, объявили, что отныне они отрекаются от своих прежних фамилий и принимают имена великих аристократов Средневековья — Бурбонов, Медичи и так далее.

А затем корабль стартовал, но цель его назначения намеренно не разглашалась, дабы успех предприятия «не был запятнан вмешательством материалистического мира». Больше об эмигрантах-романтиках никто никогда ничего не слышал.

Род мрачно усмехнулся:

— Похоже, мы как раз их и разыскали. Как твоим диодам нравится такая догадка?

— Они не против, Род. На самом деле статистический анализ вероятностей того факта, что здесь расположилась колония эмигрантов-романтиков, дает следующие…

— Лучше не надо, — поспешно прервал Векса Род. Статистика была коньком робота. Дай ему только возможность выговориться, он бы завелся на несколько часов.

Род поджал губы и придирчиво осмотрел ту часть обшивки, под которой располагался мозг Векса.

— Вообще-то, если задуматься, ты мог бы направить в АБОРТ свои статистические выкладки, сопроводив их сообщением о том, что мы обнаружили колонию романтиков. Приступай к этому прямо сейчас. Мне бы хотелось, чтобы они были в курсе того, где мы находимся, — так, на всякий случай.

АБОРТ — Ассоциация Борцов с Ростками Тоталитаризма — была организацией, ответственной за поиск затерянных колоний. Пролетарская Изолированная Социалистическая Коммуна проявляла самый вялый интерес к любым колониям, где отсутствовала современная техника, и потому затерянные колонии оставались затерянными до тех пор, покуда ПИСК не сменился ДДТ, то бишь Децентрализованным Демократическим Трибуналом. ДДТ быстро консолидировал свое правление на Терре, а править стал в соответствии с практически недостижимыми установками афинской демократии.

Давным-давно было известно, что неэффективность демократических форм правления большей частью проистекает из-за неадекватности систем связи и распространенности предрассудков. Между тем лет за двести ячейки ДДТ уподобились шумливым школьным классам и в результате добились всеобщей и полной грамотности и того, что семьдесят пять процентов населения могли похвастаться степенями магистров. Предрассудки же пополнили перечень излечимых заболеваний наряду с полиомиелитом и раком. Проблемы связи были решены посредством разработки в лабораториях ДДТ субмолекулярной электроники, которая понизила объем и стоимость оборудования для связи до такой степени, что впервые представилась возможность практического применения этого технического новшества. В итоге каждый индивидуум получил возможность выскакивать на трибуну с речью в любое мгновение, а будучи людьми образованными, индивидуумы проявляли тенденцию высказываться исключительно по общим вопросам, что нисколько не вредило демократии.

Выступления по радио оказались наиболее эффективными вследствие их автоматической записи. Проблемы записи и прочих бюрократических закавык решали с помощью ленты нового типа, ширина которой равнялась одной молекуле, а также за счет развития систем обработки информации такой эффективности, что запоминание фактов стало стопроцентным. В итоге образование превратилось в изучение общих понятий, и успех демократии тем самым был гарантирован.

По истечении двух столетий такой вот подготовительной деятельности ДДТ-революция стала пустой формальностью.

Однако по окончании революций революционеры сразу становятся не нужны и чаще всего превращаются в головную боль для полицейских сил нового правительства.

И потому лидеры ДДТ решили не проявлять эгоизма, а проявили они полную готовность поделиться благами демократии с прочими остатками былого Галактического Союза.

Но вот беда: демократов не слишком жалуют на планетах, где имеют место тоталитарные режимы, не больно их любят и там, где воцарилась анархия, — это заложено в самой природе демократии, которая является единственным приемлемым компромиссом между тоталитаризмом и анархией.