Волчий корень - Николай Старинщиков

Степаныч протянул трубку Прахову. Однако тот не шевельнулся. Глаза уставлены в угол. Он смотрел внутрь самого себя, балансируя на грани безумия.

– Не хочет он теперь. Раздумал…

– Где люди, что давали вам показания?! Где их можно найти?!

– Они упакованы и ждут своего часа. Кто согнал сюда этих?

– Лукин постарался. Но руководит здесь наша служба вместе с Виноградовым. Выходите оттуда немедленно.

– Пока не можем. У нас разговор…

Степаныч отключил у мобильника питание, обернулся к Ученику. Тот сидел все в той же позе. По лицу блуждала загадочная улыбка. Кажется, полковник наткнулся на спасительный выход.

– Что с тобой, Коля?

– Ничего… – вскинул тот голову.

– Говорят, у вас имелся даже «общак». Правда?

Полковник утвердительно качнул головой. Было такое дело. И посмотрел в пустой угол, где совсем недавно стоял несгораемый «сундук». Много чего было. Были надежные люди и отлаженная система. Все рухнуло. Почему?

Полковник посмотрел в глаза Учителю. Во взгляде была мольба.

– Чего тебе? – шевельнул губами Степаныч. – Вряд ли я могу тебе помочь.

– Можешь. Оставьте меня одного.

– Не дури… Сейчас не расстреливают – будешь жить, хотя и…

– За колючкой? Не хочу… Это не жизнь…

Степаныч развел руками. Раньше надо было думать.

За окнами вновь орал «матюгальник». Но это касалось подразделений. Их разводили по углам – мышь не проскочит.

– Извини, Коля. Не можем мы выйти одни. Тебя им будет недоставать. – Степаныч подошел к столу. – Дай руки, – и надел наручники.

– Ты не имеешь права…

– Еще как имею. Закон надо знать, полковник. Самозащита собственных прав называется.

Степаныч тронул Ученика за плечо. Не учил он его быть вором.

– Встал и пошел, – скомандовал тихим голосом. – И без выкрутасов. Я оставил бы тебя одного, но, извини, дело касается не только меня. Идем, Коля. Предупреждаю – у нас оружие.

Степаныч нажал кнопку телефона.

– Мы выходим. Встречайте нас у подъезда…

– Хорошо, – ответил Борис.

– Внутрь никому не входить. Таково наше условие. Мы тоже имеем права.

Он вынул из кармана тротиловую шашку с петлей из тонкого провода – красного и зеленого – и повесил Прахову на шею. Тот в изумлении смотрел на страшный предмет, повисший на уровне живота. Из шашки торчит желтый взрыватель, рядом с которым прозрачной лентой прикреплен дистанционный прибор. Подготовились, скоты.

– Идем? – спросил Степаныч, кладя палец на одному ему известную кнопку. Нажмет – и Прахову уже ничего не надо будет на этом свете. Даже передача от любимой жены не понадобится…

Полковник повесил голову. У него не было больше выбора.

Они вышли из кабинета и медленно пошли вдоль длинного коридора.

– Не торопись, Николай. Смотри, чтобы тебя не трясло.

Тот покорно исполнял команды. Радостно было видеть послушного начальника.

Они спустились вниз. У Степаныча на спине висел портативный ранец, вокруг которого аккуратно были намотаны шланги.

Дежурный в виде мумии сидел за столом. Нажал кнопку для беспрепятственного прохода – электрический привод лязгнул. Прахов вздрогнул: дистанционный взрыватель мог сработать от электрического импульса.

Двустворчатые двери снаружи распахнуты. Внизу, у крыльца, столпились все, кому не лень. Даже генерал Лукин в лампасах прискакал из-за Волги. Смотрите на Прахова все!

Степаныч призывно махнул Борису, и тот поднялся по ступеням.

– Забери его. Хотя постой…

Степаныч сдернул с полковника взрывное устройство и тут же принялся его разбирать.

– Папа, совсем ты спятил…

– Да ладно тебе. Это же мыла кусок. Хозяйственного. Надо же человеку помыться…

И протянул Прахову.

– Бери, дарю…

Тот инстинктивно принял подарок, раскрыв ладони в наручниках.

На крыльцо поднялся Виноградов и еще несколько сотрудников его ведомства. Прахова быстро проводили вниз, усадили в машину. Двери громко хлопнули, рявкнул двигатель…

В управлении теперь работала группа Бориса. Оперативный дежурный возвратил от пороховых погребов группу Прахова и, открыв стальную дверь, по одному впустил людей в дежурную часть.

Группа не смотрела перед этим телевизор, поэтому спокойно разоружилась.

– У нас же там трупы остались! – орал во все горло начальник следствия Винокуров.

– Знаю, мы уже приняли меры, – отвечал дежурный. – Сдайте оружие, спецсредства и садитесь пока у окна.

Винокуров отказывался понимать. С чего бы такие строгости?

– Где Прахов? Он подставил нас под нож! – вновь закричал Винокуров. – Каракозова через каску, будто шилом проткнули! Подвижный пост у моста погиб… Что ты молчишь?!

– Мы знаем…

Наконец оружие у группы приняли и рассадили всех аккуратно вдоль окон. Рядком.

Стальная дверь вновь щелкнула, и в помещение с автоматами наперевес вошло отделение омоновцев. Они остановились вдоль стены, рядом с пультом, напротив окон.

– Всем оставаться на своих местах! – приказал Борис, глядя на тех, что сидели у окон. – Вы арестованы.

Короткие нелепые стволы с закопченными раструбами уперлись в сидящих.

Винокуров опустил голову. Остальные смотрели во все глаза. Невероятно. Так быстро все кончилось, что даже не верится. А ведь так славно начиналось. И шло как по маслу.

– Вот санкция на ваш арест. Прошу ознакомиться.

Борис протянул каждому по экземпляру документа. Арестованные принялись читать. Им все еще не верилось в безысходность ситуации. А вдруг в тексте удастся найти ошибку.

– Прочитали? Теперь распишитесь.

– Не буду я ничего писать! – взвизгнул Винокуров.

Голос его был неузнаваем. Он вскочил и в клочья порвал бумагу. Автомат напротив уставился полковнику в грудь. Пришлось вернуться на место.

– Можете не подписывать… Это ваше право, – тихо произнес Борис. – Но это не меняет дела…

Он обернулся к дежурному:

– Каждому по наручникам и обыскать. Под вашу ответственность.

Тот бросился исполнять. Его ни в чем не подозревали. Не зря, выходит, чувствовал, что нельзя связываться с этими. Выдержал. Не сломился. Хотя звание задержали на целых два срока.

Арестованных торопливо рассовали по разным камерам. Винокурова, как наиболее «перспективного», отправили прямиком в изолятор временного содержания. С ним предстояло работать в первую очередь. Человек мог пойти на сближение со следствием. На освобождение от уголовной ответственности он не мог рассчитывать, а вот на смягчение наказания – вполне. В связи с активным способствованием раскрытию преступления и прочее. В его положении за соломинку хвататься надо. Бывший следователь отлично понимал это.