Факелы ада - Тимур Туров

Милинович рыкнул вновь и с треском вломился в заросли, не обращая внимания на колючки. Олег последовал за ним, едва не свалился, запнувшись о кочку, и получил новую рану – шип длиной в палец аккуратно распорол ему кожу на лбу, лишь пары сантиметров не дойдя до брови.

Вдобавок ко всем неприятностям кровь потекла прямо на глаз.

К счастью, этот лесок был не таким густым, как тот, через который они пробирались к озеру. Олег, у которого от усталости и боли напрочь отключилась способность ориентироваться на местности, почти все время видел далеко впереди оборотня и старался держаться за ним.

Потом чащоба закончилась, и они выскочили к бревенчатому дому, выглядевшему посреди аномальной зоны так же дико, как океанский лайнер в центре Сахары. Турнов обнаружил, что дверь распахнута, а в следующий момент на крыльцо выбрался Ежи с охотничьей двустволкой в руках.

Бледное лицо кривила торжествующая усмешка.

«Всего два выстрела, – подумал Олег, кидаясь под защиту поленницы. – Затем он будет вынужден перезаряжать. И хорошо, что он взялся за оружие, это значит, что сил колдовать больше не осталось».

У него самого запас энергии еще имелся – на несколько серьезных заклинаний, не меньше…

Громыхнуло, но выстрел, похоже, предназначался Милиновичу, поскольку Олег даже не услышал свиста пули и не понял, куда она попала. Прижавшись к бугристому боку поленницы, он несколько мгновений потратил на то, чтобы отдышаться, а затем быстренько оценил обстановку.

Ежи его не видит, но и сам бледный сейчас за углом, вне зоны досягаемости…

Пустить в ход «трясучку», наложить ее на крыльцо?.. Нет, слишком долго, враг может сменить дислокацию, и тогда силы окажутся потраченными впустую… И куда делся маах’керу?

Милинович будто сквозь землю провалился, Олег его не видел и не слышал.

Что еще?.. Подкрасться к углу и броситься из-за него… Это имеет смысл, если дождаться второго выстрела, иначе рискуешь нарваться на пулю и погибнуть без толку и славы… Попытаться залезть в окно, чтобы зайти творцу големов в тыл… атаковать изнутри?

Он прислушался, но не уловил ничего, ни шагов, ни дыхания, и пошел в обход поленницы. В задней стене дома обнаружил окно, забранное матовым непрозрачным стеклом, и пустил в ход «призрачный клинок». Аккуратно вырезал то место, где должна была находиться защелка, и потянул створку на себя, надеясь, что петли не выдадут его скрипом…

Петли промолчали, но зато изнутри, из комнаты, в лицо метнулось нечто черно-белое, оскаленное. Олег дернулся в сторону, острые когти царапнули ухо, едва не оторвав его, и в то же мгновение из-за дома донесся грохот выстрела.

«Почему я не остался там? – подумал он, глядя, как плюшевый кошак приземляется на лапы и поворачивает в его сторону. – Сейчас бы врезал тому гаду… А Милинович, похоже, цел».

В следующий момент посторонние мысли пришлось вышвырнуть из головы, поскольку голем атаковал. Напоровшись на «призрачный клинок», едва не разваливший игрушку пополам, он не остановился, а попытался прыгнуть еще раз, отталкиваясь только передними лапами.

Выглядело это и жалко, и мерзко.

– Ну и уродство… – пробормотал Олег, нацеленным ударом разрушил аккумулятор кота, а затем повернулся к окну.

Комната, лежавшая за ним, исполняла, скорее всего, роль мастерской – широкий стол с тисками и мощной лампой над ним, стеллаж с разнообразными инструментами, штабель ящиков в углу. Через приоткрытую дверь виднелся коридор и еще одно помещение, из-за косяка выглядывал угол чего-то черного и массивного.

Олег перебрался через подоконник, стараясь как можно меньше шуметь, огляделся в поисках чего-нибудь, способного стать оружием. Взяв в руку тяжелый молоток, почувствовал себя увереннее, словно обзавелся пистолетом или пузырьком с «сердцем огня».

Выглянул в коридор, обнаружил, что тот короткий, метров в пять, в правой стене один дверной проем, в левой – две закрытых двери, а прямо по ходу расположена, судя по всему, прихожая.

– Не прячься, мохнатый! Я все равно тебя достану! – злой голос Ежи долетел одновременно снаружи и спереди, так что Олег покрепче сжал молоток и двинулся по коридору.

Главное, чтобы ничего не скрипнуло под ногами.

За проемом в правой стене располагалась жилая комната – застеленная койка, шкаф с книгами, второй – для одежды. Черным и массивным был сейф, такой громадный, что упирался в потолок, а шириной мог вполне поспорить с кабиной самосвала.

Олег тратить время на подробный осмотр не стал, глянул только мельком.

Добравшись до прихожей, на несколько мгновений замер, пытаясь на слух определить, где именно находится враг. Но ничего не услышал и скользнул к приоткрытой двери, приник глазом к щели, через которую проникал рассеянный свет.

Ежи находился в двух шагах, виднелась его спина, обтянутая синим комбинезоном, затылок, покрытый короткими черными волосами. Из-за плеча торчала двустволка, творец големов поводил ей из стороны в сторону, явно не очень хорошо представляя, где находится цель.

Милинович, похоже, укрывался где-то в окружающих дом зарослях.

Олег глубоко вздохнул, поднял молоток над головой и решительно распахнул дверь. Ежи повернулся с необычайной быстротой и инстинктивно вскинул ружье, прикрывая голову.

Удар пришелся по стволам, и они с негромким «крак» согнулись.

Олег замахнулся вновь, одновременно попытался отвлечь противника тычком кулака в челюсть. Но сам получил сильнейший пинок в живот и согнулся от боли, едва не выронив трофейное «оружие».

Распрямившись, обнаружил перед носом два дула.

– Я бы на твоем месте не стал стрелять… – проговорил он. – Кто знает, что случится с двустволкой?

– А я и не буду, – сказал Ежи и замахнулся, чтобы ударить Олега стволами по лицу.

Турнов понимал, что нужно отклониться, избежать контакта, но на это удивительным образом не было сил. Он мог лишь следить, как двигается приклад, как уходят в сторону две металлические трубки, как бледный творец големов переступает с ноги на ногу, чтобы усилить атаку…

В лицо Олегу повеяло холодом, Ежи вскрикнул и перестал двигаться, лицо его побледнело. На бровях появился иней, губы побелели, и только расширившиеся глаза остались живыми, но и это ненадолго.

Творец големов мягко упал вбок, двустволка вывалилась из его пальцев.

– Вовремя я, – сказал подходивший к крыльцу Милинович. – Удар «заморозкой» в спину – это, конечно, подловато, но наши меня не осудят, если узнают все обстоятельства…

Выглядел оборотень, честно говоря, отвратительно – весь покрытый кровью, в подживающих ожогах и ранах, с волочащейся правой ногой и гримасой боли на грязной физиономии. Но смотрел при этом бодро, а белые зубы скалил так, словно находился не посреди аномальной зоны, а в театре оперетты.