Промзона - Юлия Латынина

Номер второй! Когда они появлялись где-то вместе, люди сначала здоровались с Цоем, а потом с Фаттахом. Степан обнимался с Цоем, а Фаттаху говорил – «привет, братан!» Когда за их стол садились девушки, девушки всегда сначала смотрели на Цоя, хотя Фаттах был моложе, и он не выглядел как привидение, с этими дурацкими белыми волосами и восковой кожей.

Это было несправедливо. Разве не Фаттах мотался по Сибири, инспектируя заводы, пока Цой в кабаке пил водку с министрами? Разве не Фаттах раздавал взятки судьям, врал, божился, клялся, договаривался – пока Цой в Москве решал стратегические проблемы? Правда, Цой дал ему долю в бизнесе, но что такое доля в бизнесе Цоя? А если Цой передумает? Если он, отстроив бизнес его, Фаттаха, руками, – решит, что Фаттаху слишком много достается, – что можно будет сделать? Ничего.

Чем больше Цой был великодушен по отношению к Фаттаху, тем меньше Фаттах доверял Цою. Фаттах слишком хорошо знал, как Цой хладнокровно, предусмотрительно кидал людей, рассчитав шахматную партию на двадцать ходов вперед. Кто может поручиться, что для Цоя он нечто большее, чем фигура, которой временно дали полномочия ферзя, но которой пожертвуют, как пешкой?

Он старался копировать Цоя во всем, – но копировал только внешнее. Он менял женщин так же часто, но он никогда не влюбялся в них, как Цой. Он был столь же коварен во вражде – но он никогда не был столь же великодушен в дружбе. Истина заключалась в том, что в Цое, катившемся по жизни, как сытое колесо мерседеса, была еще непонятная пустота, вокруг которой, собственно, и вращалось это колесо, – а у Фаттаха этой пустоты не было. Копия была технически грамотна, но совершенно бездушна, и по этой неверной копии Фаттах судил об оригинале. Истинная же причина его ненависти заключалась в том, что в глубине души Фаттах понимал, что никогда, никогда он не вырастет до уровня Цоя.

А потом случилась Нина.

Нина была молода, пустоголова и очень-очень опытна. Они отдыхали вчетвером, Альбинос с Ниной и Фаттах со своей девушкой. Фаттах не помнил, как это случилось – но однажды, после особо тяжелой пьянки, он проснулся утром на пляже в объятьях Нины. Первое, что испытал Фаттах – была животная паника. Затем, когда он осторожно убедился, что Альбинос спал всю ночь в номере – не менее животное злорадство. Он наконец обошел Цоя. Он, незаслуженно обойденный младший партнер, вклад которого в общий бизнес так недооценен, – взял реванш за спиной корейца. Он трахает его девушку, а кореец даже об этом не знает.

Цой был увлечен Ниной, Нина – Фаттахом, Фаттах – собой. Они вернулись в Москву, но встречи продолжались. Тайные, украдкой, на трижды законспирированной квартире, всегда с бурными слезами Нины, влюбленной в него, как только может быть хитрая и взбалмошная стерва влюбленной в молодого красавца-миллионера. Фаттах не был влюблен – ему доставляло удовольствие только одно – сознание того, что он ставит раком девушку Цоя.

Разумеется, Фаттах понимал, чем это может кончится. Выбирая себе девушек с витрины и влюбляясь в самых дорогих проституток, которых только можно было достать в Москве за деньги, Цой был абсолютно беспощаден в том, что касалось измены. Он – мог выкинуть девушку. Она – никогда не могла уйти к другому. Безопасней было украсть у Цоя завод, чем наставить ему рога, а украсть у Цоя завод еще не удавалось никому.

Одумавшись, Фаттах попытался прогнать Нину. В ответ та пригрозила рассказать все Цою. Глупая девка полагала, что она потеряет меньше, чем Фаттах, и она была права. Она была для Цоя вещью, а Цой никогда не стал бы мстить вещи. Он мстил бы тому, кто вещь украл.

Вот тогда-то Фаттах и испугался в первый раз. Он даже обдумывал план убийства Нины. Но это было бесполезно: Нина была куда менее аккуратна, чем он, в случае ее смерти службе безопасности не составит труда выяснить, куда именно хорошенькая содержанка Цоя ездила вместо «уроков пения». Фаттах слишком хорошо понимал, какая огромная и отмороженная машина, в случае чего, работает на Цоя, – он сам был частью этой машины.

Оставалось только ждать, пока Нина наскучит Альбиносу: но вот уже четыре месяца, как тот предпочитал ее всем остальным девкам.

А затем были фотографии. Фаттах знал, что это непременно произойдет. Не знал только, кто догадается первым: чекисты, Бельский или сам Цой. Первой оказалась служба безопасности АМК.

После разговора с Денисом Фаттах напился так, что очнулся только через два дня под капельницей. Первым его побуждением было рассказать все Цою, но трусость взяла верх. И когда в его кабинет протиснулся названный Денисом коммерсант, Фаттах не стал звать службу безопасности, – а тихо подписал с ним договор на продажу угля. Уголь был продан без предоплаты. Деньги не вернулись. Часть не вернувшихся денег пошла со счета коммерсанта на один из заграничных счетов Фаттаха.

Разумеется, никто не проследил за одним из сотни контрактов. Это была мелочь, но это был уже обман партнера и кража денег из совместного бизнеса. Вскоре история повторилась с другой фирмой, и третьей. Четвертая поставила Фаттаху песок, который по документам ехал из Читы, а на самом деле был взят в соседнем карьере.

Деньги исправно приходили на счета Фаттаха. Ахтарский холдинг платил щедро, очень щедро: новые доходы были даже сопоставимы с доходами Фаттаха в группе «Сибирь». И странное дело, только те, уворованные деньги, Фаттах подсознательно считал своими. Надо всем остальным висела страшная тень Цоя.

Постепенно Фаттах вошел во вкус. Он снова обманывал Цоя, на этот раз не с девушкой, а с конкурентами. Это было ничуть не опасней и куда выгодней. Это было легко. А Цой – не такой уж Цой великий бизнесмен, если у него можно безнаказанно распихивать уголь по оффшоркам.

Фаттах кайфовал. Он сам назначал встречи Денису. Он добровольно передавал ему подробности переговоров Цоя – насколько он был в них посвящен. Ибо патологически осторожный Цой почти никогда не делился своими планами – даже с Фаттахом. Но Фаттах был одним из немногих людей в России, кто понимал, как именно думает Цой, и иногда этого было достаточно.

Что это добром не кончится, Фаттах понимал. Рано или поздно Цой догадается, кто его сдает, а Извольский и пальцем не шевельнет ради предателя. Тогда… тогда Цой будет мстить, мстить изощренно и жестоко, не ради мести даже, а чтобы показать всей России, что бывает с людьми, предавшими Альбиноса. Фаттах был уверен, что его не убьют. Это было бы слишком легко. Нет – но его раздавят. Посадят. Подкинут наркотики, наконец, арестуют за пистолет в кармане…

Поэтому выход, предложенный Денисом, был самый логичный. Уйти от Цоя. Отколоться, уведя с собой как можно больше предприятий. В конце концов, если Фаттах кинет Цоя, разве он не сделает ровно то, что собирается сделать с ним Цой? Цой сам всех кидал столько раз, что это будет только справедливо.

Первый из намеченных разговоров Фаттах завел с Цоем три недели назад. Разговор был очень прост. На всех предприятих области, на которые зашла группа «Сибирь», висели долги бюджету, оставшиеся от прежних хозяев. Фаттах предложил Цою объединить все предприятия в единый холдинг, а бюджетные долги, где-то пятьдесят миллионов долларов, обменять на десять процентов акций холдинга.