На пути "Тайфуна". А теперь на Запад - Александр Калмыков

– Прикладом бить в голову, – разъяснял он тонкости военной науки. – Немец сейчас укутанный, и ребра ему сломать трудно. Так, Губин, приседай, и по ногам фрица. Хорошо.

Не сказать, что все было выполнено безупречно. Но скажем так, для новобранцев бойцы действовали довольно сносно. К тому же недостаток опыта компенсировался неподдельным рвением.

От индивидуальных занятий взвод вскоре перешел к групповым. Для начала бойцам предстояло просто наступать в одной шеренге. Рассыпавшись цепью, красноармейцы несколько раз продефилировали туда-сюда, стараясь не задеть винтовкой соседа. Держать строй им было нелегко, так как под ногами был скользкий ледяной наст, а на пути постоянно попадались то воронки, то окопы.

Это испытание бойцы выдержали с честью, и по сигналу инструктора они перешли к следующему упражнению, атаковав траншею, занятую неприятелем. Красноармейцы спрыгивали в нее, держа оружие штыком вниз, дабы сразу заколоть фрица, который может там прятаться.

Ворвавшись в окоп, солдаты сразу начали его планомерную зачистку. Хотя противник был учебным и неподвижным, но справиться с ним было отнюдь не просто. Передвигаться по траншее бойцам следовало только пригнувшись, и колоть штыком также приходилось из полусогнутого положения. К тому же вредные чучела норовили спрятаться за поворотом, где достать их длинной винтовкой было очень даже трудно. Когда же вражеские позиции были окончательно захвачены, началась новая тренировка по правильному выпрыгиванию из окопа.

* * *

Смотреть на подобные занятия я был готов бесконечно, но долго любоваться выполнением приемов фехтования мне не пришлось. Новобранцы до того вошли в раж, что постепенно переломали весь реквизит, да и устали они изрядно, так что пришлось им наконец отдохнуть. Правда, отдых тоже был несколько своеобразным. Бойцы просто повесили винтовки за спину и занялись сооружением носилок и наложением шин на «сломанные» конечности. Дальше любознательных солдат ждала игра «донеси раненого товарища в целости и сохранности».

Отправив своих подопечных катать друг друга на носилках, инструктор штыкового боя остался один, и я смог получше рассмотреть его. Петлицы, торчавшие поверх воротника ватника, были чистые, без знаков различия, но что-то мне подсказывало, что боец может управиться не только со взводом. То, как он командовал, ни на мгновение не задумываясь, и ничуть не сомневаясь в том, что его приказ будет беспрекословно выполнен, говорило о многом. Такому за срочную службу не обучишься. Да и выправка была настолько безупречной, что даже неуклюжий ватник сидел на нем аккуратно, как парадный китель.

Я мысленно представил его в офицерской форме российской армии и наконец-то вспомнил, кого он мне напоминает. Боец был точной копией Сысоева, старого офицера, с которым мне посчастливилось общаться лет десять назад. Он как-то рассказывал мне о своем отце, который в разгар предвоенных репрессий успел скрыться до того, как его арестовали, и уехал на другой конец страны. Потом он всю войну так и прошел рядовым солдатом.

Наконец, отбросив сомнения, я взял у ординарца его портсигар и подошел поближе, чтобы удостовериться в своей правоте.

– Курите?

– Благодарю, товарищ старший лейтенант, – кивнул боец, без стеснения взяв пару сигарет. Его манера держаться без натянутости, но не развязно, подтверждала, что для него не впервой общаться с командным составом.

– Не темновато для тренировки?

– То, что надо, ведь именно в ночных атаках штыковой бой применяется чаще всего.

– Штык есть главное оружие ночного боя, – машинально добавил Авдеев, отчеканив вызубренные слова наставлений.

В принципе, это я и сам знал, но надо же завязать разговор.

– Вы, если не ошибаюсь, Сысоев Михаил… э-э…?

Красноармеец вынул изо рта сигарету, которую уже собирался закурить, и спокойно ответил:

– Так точно, тащ старший лейтенант. Сысоев Михаил Петрович.

– Так вот, Михаил Петрович, а вы не хотите вернуться в свою часть? Ваш батальон наверняка был не из последних, когда вы им командовали.

Не глядя на меня, боец спокойно затянулся, пробуя на вкус трофейный табак и собираясь с мыслями.

– Думаете, это возможно? – на этот раз он обращался ко мне не по уставу.

– За вас есть кому поручиться.

– Так вы что, не осуждаете меня за то, что я бросил свой батальон?

– Если бы дело было на войне, тогда конечно. А так я вас прекрасно понимаю. Время было такое. Тридцать седьмой год.

– Тридцать восьмой, – поправил Сысоев. – Еще бы полгода переждал, и все. Но доносов на меня скопилось уже столько, что хоть стреляйся, и это только те, о которых я знал. Вот и пришлось все бросить и уехать куда подальше.

– Так что вы ответите на мое предложение? Сейчас грамотных командиров очень не хватает.

– Значит, говорите, все можно устроить?

– Конечно, можно. Вон, Рокоссовский сидел, и ничего, теперь армией командует, а потом может… – Упс, чуть не проговорился. Фронт ему, конечно, скоро дадут, но нечего лишний раз показывать свою информированность. Ну что же, раз комбат согласен, надо его забрать, пока он не передумал. – Паша, сбегай к местному начальству и скажи, что забираешь бойца. Пусть все оформят.

– Вон там, – показал бывший майор, кивнув в сторону большого здания, – находится наш штаб, и там же сидит кадровик.

Авдеев умчался выполнять поручение, а я коротко объяснил, кто мы такие и куда направляемся. Сысоев внимательно окинул меня взглядом и вынес вердикт:

– Не похожи вы на кадрового военного, товарищ Соколов. Впрочем, я не собираюсь расспрашивать, кто вы такие на самом деле.

Между тем вопрос о переводе бойца решился быстро, буквально за пару минут. Авдеев наверняка успел здесь побывать, а значит, его здесь уже знали и горели неподдельным желанием помочь. Капитан, видимо начальник штаба, лично вышел на крыльцо проводить дорогого гостя и на прощание козырнул ему. Было видно, что он рад отделаться от гэбэшника такой небольшой ценой, пусть даже отдавая своего лучшего бойца.

Заметив, что начштаба стоит навытяжку перед простым ординарцем, Сысоев сделал соответствующий вывод и снова внимательно посмотрел на меня. Уж не знаю, что он подумал, но уважение, промелькнувшее в глазах бывшего майора, мне очень польстило.

* * *

26 ноября 1941 г. Ставка Верховного главного командования

Обычно итоговый доклад за прошедшие сутки Верховный главнокомандующий принимал в специально отведенном для этого помещении недалеко от Кировских ворот. Но стоявшая несколько дней нелетная погода позволяла не опасаться бомбежек, к тому же, согласно предварительному докладу, ситуация на всех фронтах значительно улучшилась. Поэтому Сталин решил принять представителей Генштаба в своем кремлевском кабинете, сразу после совещания Политбюро, члены которого также должны были остаться на заседание Ставки. Начальники направлений оперативного управления раскладывали на большом столе карты и быстро докладывали обстановку на своем фронте. Записями при этом старались не пользоваться. Если кто-то не мог удержать в памяти все сведения, необходимые для работы, то у руководства возникали справедливые сомнения в компетентности такого командира.