Наркомы страха - Борис Вадимович Соколов

других стран Западной Европы военнопленными и перемещенными лицами, а также добровольно возвратившимися из Франции эмигрантами.

Не мог Абакумов похвастать и особо впечатляющими успехами на ниве борьбы с антисоветскими партизанами в Прибалтике и на Западной Украине, что не преминул отметить Серов в письме Сталину. Несмотря на колоссальное неравенство в силах, ликвидация повстанческого движения на Западной Украине и в Литве затянулась до осени 1953 года, когда руководители Украинской повстанческой армии и Литовской освободительной армии решили прекратить открытое вооруженное сопротивление.

Конфликт Серова и Абакумова в 1948 году завершился боевой ничьей. Оба остались на своих постах. Как я уже говорил, Сталин вскоре передал в МГБ основные оперативные подразделения МВД, так что Абакумов в какой-то момент даже мог считать себя победителем. Но Иосиф Виссарионович внимательно прислушался и к доносу Серова. Три с половиной года спустя Виктор Семенович жестоко поплатился за недостаточную активность в искоренении шпионов и террористов.

Неудачная борьба

с «сионистским заговором»

После того как в конце 1945 года доверие Сталина к Молотову основательно пошатнулось, генсек решил держать Вячеслава Михайловича на коротком поводке, приказав МГБ возбудить дело против его жены, Полины (Пери) Семеновны Жемчужиной, урожденной Кар-повской (фамилия у нее была от первого мужа, Арона Жемчужина). Она была одной из активных сотрудниц Еврейского антифашистского комитета. После установления дипломатических отношений между СССР и Израилем Жемчужина на приеме в МИДе 8 ноября 1948 года по случаю 31-й годовщины Октябрьской революции вела неосторожные разговоры с израильским послом в Москве Голдой Меир. Последняя вспоминала: «После того как я пожала руку Молотову, ко мне подошла его жена Полина.

— Я так рада, что вижу вас наконец! — сказала она с неподдельной теплотой, даже с волнением. И прибавила: — Я ведь говорю на идиш, знаете?

— Вы еврейка? — спросила я с некоторым удивлением.

— Да! — ответила она на идиш. — Их бин а идише тохтер (я — дочь еврейского народа).

Мы беседовали довольно долго. Она знала, что произошло в синагоге (где приветствовать Голду Меир на праздновании еврейского Нового года собралась пятидесятитысячная толпа. — Б. С.), и сказала, как хорошо было, что мы туда пошли: «Евреи так хотели вас увидеть», — сказала она. Потом мы коснулись вопроса о Негеве, обсуждавшегося тогда в Объединенных Нациях. Я заметила, что не могу отдать его, потому что там живет моя дочь, и добавила, что Сарра находится со мной в Москве. «Я должна с ней познакомиться», — сказала госпожа Молотова. Тогда я представила ей Сарру и Яэль Намир; она стала говорить с ними об Израиле и задала Сарре множество вопросов о кибуцах — кто там живет, как они управляются. Она говорила с ними на идиш и пришла в восторг, когда Сарра ответила ей на том же языке. Когда Сарра объяснила, что в Ревивим все общее и что частной собственности нет, госпожа Молотова заметно смутилась. «Это неправильно, — сказала она. — Люди не любят делиться всем. Даже Сталин против этого». Прежде чем вернуться к другим гостям, она обняла Сарру и сказала со слезами на глазах: «Всего вам хорошего. Если у вас все будет хорошо, все будет хорошо у всех евреев в мире».

Больше я никогда не видела госпожу Молотову и ничего о ней не слышала. Много позже Герни Шапиро, старый корреспондент Юнайтед Пресс в Москве, рассказал мне, что после разговора с нами Полина Молотова была арестована…».

Несомненно, у той беседы Жемчужиной с Голдой Меир были очень внимательные слушатели, которые довели ее содержание до сталинских и абакумовских ушей. Иосиф Виссарионович наконец-то получил весомые доказательства для обвинения жены Молотова в «еврейском национализме». 28 января 1949 года, вскоре после того как в рамках продолжавшейся борьбы с «космополитами» в Москве закрыли еврейский театр, газету и издательство, Жемчужину арестовали — за «утрату секретных документов». Вместе с женой Молотова взяли ее технического секретаря Мельник-Соколинскую и еще нескольких сотрудников главка текстильно-галантерейной промышленности Минлегпрома, которым руководила Полина Семеновна.

На этот раз Сталин придумал оригинальный ход. Двух подчиненных Жемчужиной путем побоев и помещения в карцер-холодильник (что это такое, я расскажу ниже) вынудили признаться в том, что они были ее любовниками. Под диктовку следователей несчастные подробно описали все детали интимных встреч, вплоть до излюбленных поз. На очной ставке с Жемчужиной оба сломленных пытками мужчины покорно зачитали свои показания. Полина Семеновна, которой уже перевалило за пятьдесят, от стыда и потрясения разрыдалась. Протоколы с пикантными показаниями о жене Молотова явно предназначались для зачтения на Политбюро перед снятием давнего сталинского соратника. После такого унижения Вячеслав Михайлович, естественно, уже не смог бы оставаться среди вождей. А дальше все пошло бы по накатанной дорожке: арест — признание — суд — расстрел. Но Сталин по каким-то причинам не стал выводить Молотова в расход и ограничился тем, что в марте 1949-го снял его с поста министра иностранных дел и из первых заместителей перевел в просто заместители председателя Совмина. Жемчужину же судить не стали, а решением Особого совещания при МГБ отправили в пятилетнюю ссылку в Кустанайскую область. В январе 1953 года, уже после падения Абакумова, ее вновь арестовали и привезли в Москву. Сталин решил, что настало наконец время перевести Молотова в разряд «врагов народа». Очевидно, Полину Семеновну готовили к большому процессу над главными обвиняемыми — ее мужем и Абакумовым. Но смерть диктатора его предотвратила. Жемчужина была немедленно освобождена и реабилитирована, Молотов занял место в новой правящей четверке, а Абакумов остался дожидаться суда и неминуемого расстрела в камере № 77 Бутырской тюрьмы.

Преследования жены Молотова начались после того, как Сталин решил разогнать Еврейский антифашистский комитет (ЕАК). Ранее, в 1947 году, Советский Союз поддерживал создание государства Израиль в Палестине, рассчитывая на то, что удастся оказывать преобладающее политическое влияние на местную элиту, среди которой были популярны социалистические взгляды.

Однако вскоре стало ясно, что новое государство ориентируется на США, а не на СССР — деятельность ЕАК, с точки зрения Сталина, утратила смысл. Членам комитета инкриминировали предложение, сделанное еще в феврале 1944 года, о создании в Крыму Еврейской социалистической республики как некой альтернативы палестинскому Израилю. Тогда советское правительство в идее «Калифорния в Крыму» видело средство привлечения еврейских капиталов для восстановления советской экономики. С началом же «холодной войны» Сталин усмотрел в сионистском движении канал влияния буржуазной идеологии и распорядился свернуть деятельность еврейских организаций в СССР. По его приказу еще 13 января 1948 года Абакумов организовал убийство председателя ЕАК великого режиссера и актера Соломона Михоэлса, причем непосредственным исполнителем