Роза Марена - Стивен Кинг

«У Эриниса один глаз, да и тот слепой, но нюх у него оченьострый».

Рози стояла, глядя на быка круглыми от страха глазами,завороженная постукиванием копыта. Когда же стук, наконец, прекратился…

Она опустила голову и посмотрела на зажатый в руке комокночной рубашки с камнем внутри. С камнем, обернутым в пропитанную кровьютряпку.

«Но нюх у него очень острый».

Она опустилась на одно колено, искоса наблюдая за быком иправой рукой прижимая ребенка к плечу. Левой развернула влажный комок ночнойрубашки. Рози заворачивала камень в темно-красный от крови «Уэнди Ярроу»лоскут, но потом большую часть крови смыло дождем, и теперь цвет ткани поблекдо розового. Только завязанные концы по-прежнему оставались красными — точнее,мареновыми.

Рози подняла камень на ладони, каждой клеткой кожи ощущаяего вес. В тот миг, когда холка быка дернулась за секунду до броска, она размахнулась,швырнув камень как можно дальше, влево от быка. Его тяжелая голова повернуласьв сторону упавшего камня, ноздри раздулись, и бык помчался к тому месту, откудадоносились и звук, и запах.

В то же мгновение Рози бросилась бежать. Она оставила скомканныеостатки ночной рубашки рядом с грудой одеял, но все еще сжимала в рукемаленький узелок с тремя зернышками помгранатового дерева, хотя и нечувствовала его. Единственное, что оставалось в ее сознании, — это проем междустенами того коридора, в который ей нужно попасть. А бык в это времябесновался, поддевал камень смертоносными рогами, отшвыривая его в сторону,затем догонял, тыкался в него плоской наковальней огромной головы, издаваяразъяренные хрюкающие звуки. После очередного удара острого рога камень улетелв другой проход, и бык ринулся за ним вдогонку. Рози бежала что было сил, но ейпредставлялось, что она едва переставляет ноги, словно в замедленной съемке, итеперь все снова начало казаться сном, потому что так можно бежать только во сне,особенно в плохом сне, где враг всегда преследует тебя, отставая на каких-тодва-три шага. В кошмарных снах бегство превращается в подводный балет.

Она ворвалась в жерло узкого коридора в тот момент, когдабык за ее спиной повернулся, и топот стал приближаться. Гулкий стук копыт покамню быстро нарастал, Эринис мчался прямо на нее, и в последний момент Рози,не выдержав, закричала и, прижимая захлебывающегося в рыданиях испуганногоребенка к груди, побежала еще стремительнее, хотя это казалось просто невозможным.Бык двигался быстрее. Он настиг ее… и, промчавшись мимо с правой стороны,скрылся за стеной соседнего прохода. Эринис вовремя обнаружил уловку с камнем,чтобы повернуть назад и броситься в погоню, но его подвело зрение, и он выбралне тот коридор.

Рози бежала, не замедляя скорости, хватая воздух пересохшимртом, ощущая бешеный ритм своего сердца в горле, в висках, в глазах. Она незнала, ни где находится, ни в каком направлении движется. Теперь все зависелотолько от зернышек помгранатового дерева. Если она хоть раз забыла пометитькакое-то ответвление дороги или положила зернышко острым кончиком в другуюсторону, ей, возможно, придется бродить по лабиринту часами, пока в концеконцов ее не обнаружит Эринис. Тогда…

Она добралась до развилки, от которой в разные сторонырасходилось целых пять коридоров. Посмотрев на пол, она не увидела зернышка.Зато обнаружила блестящую ароматную лужу свежей бычьей мочи, и ей пришла вголову ужасающая и вместе с тем очень вероятная мысль. А что если здесь было зернышко?Конечно, она точно не помнила, помечала ли эту развилку, так что само по себеотсутствие указательного знака еще ничего не означает. Однако Рози не могласказать и того, что не оставляла знака. Предположим, она все-таки положилазернышко; предположим, оно прилипло к огромному копыту быка, когда тотпромчался мимо, низко опустив голову, рассекая короткими острыми рогами воздухи брызгая горячей мочой.

«Ты не должна думать об этом, Рози — что бы там ни было, тыне должна об этом думать. Ты застынешь в нерешительности, и и конце концов быкнаткнется на вас и убьет обеих».

Она бросилась бежать, одной рукой придерживая головкудевочки, чтобы та не ушиблась. Коридор шел прямо ярдов двадцать, затем подпрямым углом сворачивал вправо и еще через двадцать ярдов выходил на Т-образнуюразвилку. Рози поспешила туда, заранее уговаривая себя не терять головы, если итам не обнаружит зернышка. В таком случае ей просто придется вернуться кразветвлению из пяти проходов и опробовать новый маршрут — что может бытьлегче, проще пареной репы… если, конечно, сохранять хладнокровие. И пока онаготовилась к худшему, проигрывая возможные варианты дальнейшего развитиясобытий, враждебный перепуганный голос из глубины сознания стонал: «Потерялась,заблудилась, сбилась с пути, вот что бывает с теми женами, которые бросаютсвоих мужей, вот что с ними случается, заблудилась в лабиринте, играешь впрятки в темноте с огромным быком, бегаешь, выполняя мелкие поручениясумасшедших женщин… вот что ждет плохих жен, тех жен, которые пытаютсявознестись, не знают своего места в сложившемся порядке вещей. Сбилась с дорогив темноте…»

Она увидела зернышко, острие которого четко указывалонаправо, и зарыдала от облегчения. Поцеловав маленькую девочку в щеку, онаувидела, что та уснула.

9

Рози вошла в правый коридор и зашагала вперед, держаКэролайн (прекрасное имя, ничуть не хуже любого другого) на руках. Ее ни на мигне покидало ощущение кошмарного сна, равно как и тошнотворное чувство, что онавот-вот выберется на перекресток, который забыла пометить, однако зернышкипомграната ожидали ее на каждом разветвлении, указывая нужное направлениезаостренным кончиком. Эринис, впрочем, тоже был поблизости, и топот копыт,иногда приглушенный и отдаленный, иногда близкий и отвратительно отчетливый,напомнил ей поездку с родителями в Нью-Йорк, когда ей было пять или шесть лет.Два момента сохранились в ее памяти с особенной яркостью: группа «Рокетс»,участники которой, высоко вскидывая ноги и двигаясь удивительно слаженно,выступали на сцене Радио-Сити Мюзик-холла, и ошеломляющая суета и толкотняБольшого центрального вокзала с его гулким эхом, огромными светящимисяинформационными табло, рекламными щитами и непрерывным потоком людей. Толпы наБольшом центральном вокзале заворожили ее так же, как и музыканты «Рокетса» (иво многом по той же причине, хотя осознала она это гораздо позже), однако шумпоездов сильно испугал ее, потому что не могла понять, откуда или куда ониедут. Невидимый визг тормозов, скрежет металла, грохот колес то нарастал дооглушительной громкости, то снова угасал, то усиливался, то затихал, иногда шумдоносился издалека, иногда от него сотрясался пол под ногами.

Слыша топот копыт Эриниса, слепо мечущегося по лабиринту,она вспомнила свои ощущения с необычайной ясностью. Рози понимала, что она, непотратившая ни единого доллара на лотерею штата, ни разу за всю жизнь некупившая карточки бинго, чтобы выиграть рождественскую индейку или наборкерамической посуды, сейчас оказалась вовлеченной в игру, основным правиломкоторой является случай, призом за победу — сохраненная жизнь, а в случаепроигрыша ее ждет смерть… ее и ребенка тоже. Она вспомнила мужчину на вокзале вПортсайде — молодого человека с привлекательным, но не внушающим доверия лицом,предложившего ей угадать пикового туза среди трех карт, которые он проворноменял местами на крышке чемодана. Теперь она превратилась в пикового туза.Самое страшное, быку даже не обязательно полагаться на свой слух или обоняние,чтобы найти их; хватит и простого везения — или невезения, смотря с чьейстороны.