История магии и суеверий от древности до наших дней - Альфред Леманн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец священник Пьер Лебрен дал разгадку вопроса, выяснив его путем многих экспериментов над лицами, в руках которых палочка приходила в особо оживленное движение. Прежде всего он предположил влияние дьявола и поэтому горячо убеждал тех, с кем делал опыты, молить Бога, чтобы палочка оставалась недвижимой, если в дело замешаны злые духи. После этого палочка тотчас делалась неподвижной. Всего удивительнее, что из таких опытов Лебрен совершенно неожиданно вывел самое правильное заключение, именно что «причина движения палочки лежит в желаниях человека и направляется его намерениями».
После этого ученые потеряли интерес к волшебной палочке, но в народе вера в ее силу живет и до сих пор.
Популяризация наук
Сказание о Фаусте
«Последний из ученых магиков умер, и его черная собака исчезла с лица земли». Плоды свободного исследования считались ересью, пока они не совпадали со взглядами церкви; исследователи должны были отказываться от своих воззрений, если не предпочитали смерть на костре. Трудно, однако, было обвинять в колдовстве людей, которые в него не верили и своими работами шаг за шагом уничтожали магические верования. Они низвергли астрологию, самую главную из суеверных наук, служившую основой остальным, лишив Землю ее привилегированного центрального положения, вычислив пути планет и найдя законы для скорости движения мировых тел. Под остальными магическими науками почва также заколебалась, когда опыты над падением тел, качанием маятника, давлением атмосферы показали с полной очевидностью всем рассудительным людям, что истинное понимание природы может быть достигнуто, только если причины земных явлений искать на Земле, а не среди высших сфер. Так постепенно исследователи разорвали магическую связь Земли с небесными и духовными мирами. С этой точки зрения церковь могла только приветствовать их как своих лучших помощников и союзников; поэтому она никогда не обвиняла их в колдовстве. Толпа, следуя во всем лозунгам церкви, также не нашла случая украсить людей новых времен венком легенд и чудесных сказаний, как это она делала относительно их предшественников.
Все удивительные легендарные известия об исследователях прошлых веков народная молва собрала как бы в фокусе, сосредоточив их на одном лице. Этот прием не был чем-нибудь новым, неизвестным уже раньше. В Legenda aurea («Золотая легенда») мы имеем образец подобных сказаний, унаследованный от более раннего времени и пользовавшийся всеобщей известностью в течение всех Средних веков. В ней рассказывается, как великий магик первых времен христианства, Киприан Антиохийский, преследовал и мучил христиан при помощи волшебной силы, особенно одну христианскую девицу, Юстину, которой он желал завладеть. Однако, несмотря на то что Киприан выпустил на нее целый сонм злых духов и, наконец, даже самого князя тьмы, повелев им прельстить ее чарами, Юстина преодолела все посредством молитвы. Когда Киприан убедился, что бесы бессильны против нее, он начал над ними глумиться, разорвал союз с их князем и сам стал христианином; несмотря на большое количество тяжких грехов, которые лежали на его совести, он стал великим христианином и в конце концов принял мученический венец.
Нельзя узнать достоверно, существовал ли на самом деле когда-нибудь Киприан. Возможно, что в основе легенды лежит исторический факт, однако значительно искаженный с течением времени, так как история имеет два варианта, совершенно противоречащие друг другу. Рассказы о великом и чудесном искусстве Киприана, очевидно, с течением времени все множились, так что к концу древних веков большая часть историй, относившихся к колдунам того времени, то есть александрийским философам, была сосредоточена вокруг него. Позднее этот Киприан удостоился незаслуженной чести быть слитым в одно лицо с историческим карфагенским епископом Киприаном, который с Киприаном легенды имеет только то общее, что оба были вначале язычниками и кончили мученичеством. В доказательство того, что не епископ карфагенский послужил главным лицом легенды, можно привести то, что сказание о Киприане и Юстине уже было написано на Востоке тогда, когда о епископе Киприане там вовсе не было еще известно.
Параллельно сказанию о Киприане имеем мы легенду о Фаусте. Исторической основой ее служат похождения некоего бродячего фокусника и шарлатана Георгия Сабелликуса, который, по мнению народа, был в тесном союзе с дьяволом. Мнение это нашло себе подтверждение в том, что он умер насильственной смертью, но неизвестно, как именно; тогда прошел слух, что дьявол взял его душу вместе с телом. Случилось это приблизительно в 1540 году. Аббат Тритгейм и ученик Агриппы Иоганн Вейер утверждают, что они лично видели этого Георгия Сабелликуса Фауста и что о нем вообще было очень много разговоров. Он звал себя Фаустом-младшим, в отличие от типографщика Иоганна Фауста, который благодаря своему ремеслу также слыл в народе за чернокнижника и союзника дьявола. Впоследствии забыли, что типографщик Фауст, или Фуст, и фокусник Фауст-младший были два разных лица, и Георгий Сабелликус сделался Иоганном Фаустом.
Титульный лист книги Иоганна Шписа. 1588 г.
Самое древнее издание сказания о Фаусте появилось во Франкфурте-на-Майне в 1587 году, напечатанное Иоганном Шписом. В этом сказании говорится, что Фауст был крестьянским сыном, очень способным, который попал в дом состоятельного родственника, а затем был послан в университет для изучения теологии. Получив с большим отличием степень магистра, он попадает в дурное общество, увлекается магией и, наконец, вызывает дьявола, с которым заключает контракт; дьявол обязуется служить ему 24 года, после чего должен завладеть его душой. В книге приведены длинные разговоры его с дьяволом, который преподает ему дальнейшие тайны магии; после этого Фауст отправляется путешествовать сперва по аду, который он осматривает, потом по земле. Во время этого путешествия он всех поражает своим магическим искусством. Тут автор получает возможность сосредоточить вокруг личности Фауста все сказания об ученых магиках Средних веков. Между прочим, Фауст попадает во дворец папы, проделывает там несколько фокусов и осмеивает папу и высшее духовенство. Это последнее, конечно, показывает,