Фрилансер. Ареал — Венера - Сергей Анатольевич Кусков

Тишина в ангаре. М-да, круто. И правда, одним дублем. Эмоции, эмоции и ещё раз эмоции — то, что нужно в нашей ситуации. Никакие аргументы и призывы к разуму не смогут победить простой душевный порыв из разряда «бензин на спичку». Тем более, что говорила она чистую правду.

И как раз успели в девятичасовые новости, по всем каналам, а также по линиям вброса через ЛОМов. Сейчас на всех радиостанциях и ночных аналитических программах начнёт кипеть говно, мой личный номер начнёт разрываться. Но я… Мне просто некогда отвлекаться на это. Лоран молодец, контракт с нею окупился десятикратно. Но нам нужно работать.

— Всё хорошо, но нам нужно работать! — произнёс я это вслух. — Итак, давай, ты первый.

— А чо я?

— Потому, что «Реал» — самый крутой клуб. И у вас самая мощная численно группа поддержки.

Аргумент, несмотря на нелогичность, прокатил, бычара из «Реала» без прений сел на стул. Остальные тоже не нашлись, чем парировать. А выбор был оправдан — толстая шея, злобный взгляд, брутальный вид — хороший кадр для откровенного интервью. И даже то, что он растерян, было почти незаметно. За типом сзади повесили ширму. Белую, не зелёную — парни просили не дорисовывать «нужный» фон. Я и не собирался, так что уступил легко.

— Меня зовут… — Он представился. — Я — официальный лидер фанатского движения болельщиков столичного «Реала».

Пауза. Тяжёлый вздох, и с лёгким сердцем в бой — такие люди всегда идут в бой с лёгким сердцем, их фишечка.

— Я хочу признаться: всё наше, столичное фанатское движение находится под контролем неких политических сил, которые оказывают движению спонсорскую помощь, помогают отдельным представителям сообщества в бытовых неурядицах. Из участка гвардии, там, после драки вызволить, или ещё что. Эти силы «рулили» движением до моего прихода на этот пост, я не знаю насколько они давно нам «помогают», а говорю то, что знаю.

— Ты говоришь «мой пост». У тебя официальный пост? — Это спросил я, но голос шёл через преобразователь — серый, металлический.

— Нет, — покачал тип головой. — Это же вольное сообщество. Просто очень большая группа людей по интересам, а не фирма. Но он выборный. Члены сообщества голосуют и выбирают. Мы не получаем зарплаты от клуба или ещё от кого, всё на добровольных началах — за клубную идею.

— А потому спонсорская помощь так важна.

— Да. — Кивок. — Очень многое для сообщества покупали они. И цена этому на первый взгляд была невеликая: они поддерживали среди нас некие идеи, которые часто не пересекались с клубными идеями, но были близки многим из сообщества. И наши лидеры, и я в том числе, получали от них индивидуальные премии за то, чтобы помогали в таком распространении. Я не каюсь, я сейчас в данный момент не исповедуюсь, — оговорился он, и это его право — я не был против, — я делал это не за деньги, а потому, что искренне считал идеи, которые они пропагандировали, близкими.

— Например, национальная рознь с Обратной Стороной, — помог я.

— Да, в том числе. — Уверенный кивок. — А ещё распространялись республиканские взгляды. И некоторые радикальные политические. Но ещё раз, у нас многим эти взгляды были близки, это была не вербовка в свою религию, а… Просто поддержка мыслящих одинаково среди фанатов нашего клуба.

— Как это выглядело? Ну, распространение чуждой футболу информации? — конкретизировал я. Меня видно не будет, только голос. А парни не настолько интеллектуально продвинуты, чтобы вытянуть «исповедь» без помощи извне.

— Как покровительство тем, кто взгляды разделяет, — повторился он. — Среди сообщества распространялись пропагандистские записи, часто политического характера. Брошюры. Флайеры. А с некоторыми работали индивидуально, но они как бы оставаясь в нашем сообществе уходили… На новый уровень.

— Они становились боевиками, которых учили драться, в том числе в толпе, — поправил я.

— Да. Но я никогда не был там и не знаю, где они бывали и что изучали. Я не радикал и не с ними, я просто знаю, что проходит в сообществе в целом. В тот круг не пускали всех подряд, а мы всё-таки организовались ради футбола, а не политических взглядов.

Хоть кто-то на этой планете «ради футбола». Хотелось материться от этих «ради футбольщиков». Бычара же продолжал:

— Мы были рядом с ними, общались, вместе бились с кое-кем, иногда, но всё же они… Уже были не совсем наши.

— И с каждым месяцем их становилось всё больше и больше. Этих «их», кого обучали.

— Да.

— Почему вы, ты и другие лидеры фан-клуба, не попытались мешать? У вас же по сути уводят власть. Сегодня малое, они переманивают радикалов и ультрас, а завтра вы, кто «ради футбола», полностью потеряете рычаги влияния. Они подомнут сообщество под себя. Почему вы им позволяли всё это делать?

— Говорю же, сообщество огромно! — вспыхнул он. — Их было много, но тех, кому по барабану политика, в десятки раз больше. — А вот теперь оправдательные нотки. Да блин потому, что не верили парни в серьёзность угрозы, и реально разделяли те взгляды. А ещё подачки получали за молчание. Но теперь надо как-то отбрехаться, не показаться либо сукой, либо идиотом, а напрашивается или одно, или другое.

— Я не знаю взглядов всех-всех-всех, — продолжил он, — но даже если кто-то из рядовых членов сообщества не разделял радикальные взгляды, они просто не присоединялись к нам на наших акциях. Нас немало, но их — многие тысячи, в десятки раз больше. Кому не интересна политика, тот приходил на стадион, болел и уходил. Это же клуб по интересам, у нас всё-всё добровольно. Клубная идея не может быть насильно.

— Ты хочешь сказать, поэтому вы не видели опасности?

— Наверное. — В голосе неуверенность — я хитро усмехнулся. — Это был клуб по интересам внутри клуба по интересам. И когда недавно было мочилово с русскими в Центре, мы… Мы добровольно пошли туда, и всё делали осознанно, сами. Это была наша война. Но пошли не все, а только те, кто хотел.

— Какая часть сообщества вышла на беспорядки месяц назад? Половина? Треть? — А сейчас самому было интересно.

— Да куда там! И четверти не было. — В голосе качка