Воин Чёрного Дракона - Николай Коростелев

Граммов сто пятьдесят – двести, – по привычке прикинул чиновник.

По цвету металла можно было предположить, что предмет отлит из золота и серебра. Но, видимо, при плавке металл плохо перемешали, и оттого он имел не ровно жёлтый цвет, как следовало, а золотой с серебристыми разводами. В одном из боков слитка виднелся заплавившийся в металле огранённый камушек рубина.

Сяо Дун с удивлением рассматривал необычный подарок. Повертев его в руках и рассмотрев со всех сторон, он положил его обратно в шкатулку и вопросительно посмотрел на Андрея.

– Видимо, вас занимает вопрос, что это? – вежливо поинтересовался тот.

– Да, будьте любезны объяснить, – кивнул хозяин дома.

– Это сплав из украшений жителей города Кайчи, переданных палачу перед тем, как он расплавил и залил этот металл в глотку вашему протеже. Этот слиток я выкупил у родственников казнённого и сохранил его специально для вас. Пусть этот мой подарок напоминает вам о погибших по вашей вине людях и будет предостережением от необдуманных поступков.

Сяо Дун побледнел.

– Надеюсь, мне удастся искупить свою вину, а что касается моей клятвы – не беспокойтесь, я человек слова и умею его держать.

– Тогда всего доброго, не провожайте нас, – чуть коснулся шляпы Андрей и, учтиво пропустив вперёд Ван Хэда, скрылся за дверью.

– Стой! Приехали.

Экипаж остановился возле невзрачного каменного строения с высокой оградой.

– Ну что ж, пойдём, продолжим, – устало проговорил Хэда.

– Пойдём, – тяжело вздохнул Андрей и последовал за мастером.

В просторном подвале, разделённом толстыми арочными сводами на отдельные помещения, тускло горел свет. В комнатах, крепко привязанные к тяжёлым стульям, сидели несколько десятков человек. У всех на головах были надеты мешки. А судя по раздававшемуся мычанию, рты связанных людей были забиты кляпами.

Молчаливые охранники при виде начальства поднялись с табуреток.

– Сегодня кого-нибудь ещё привозили? – спросил мастер.

– Да, – ответил один из охранников, – двоих. Мы их посадили отдельно, в дальнюю комнату. Сказали, к вечеру ещё четверых подвезут.

– Хорошо.

Допросы захваченных японских агентов и их китайских пособников шли уже неделю. С каждым днём список агентов японской шпионской сети увеличивался. Три дня назад сюда привезли и Ташими Каваками, которого в Китае знали как преуспевающего бизнесмена по имени господин Ю. Вместе с ним доставили и его помощника, как оказалось, тоже японца, работавшего под вымышленным китайским именем.

Ташими с трудом разлепил веки. Голова нестерпимо болела, и чертовски хотелось пить. Он попытался пошевелиться и не смог этого сделать.

Что со мной? Где я? – пытался понять он, но глаза, как в тумане, застилала мутная пелена. Рядом что-то бормотали какие-то люди, но смысл их слов не доходил до его затуманенного разума.

– Пить, – попытался произнести он, но ощутил во рту кусок плотной набитой ткани. Кляп?

И вдруг он вспомнил, как садился в экипаж с германским коллекционером, как они подъехали к его гостинице, и дальше пустота…

Меня похитили, понял Каваками, но кто? для чего?

Он ещё раз попробовал открыть глаза. И увидел напротив своего помощника лейтенанта Сацуко. Тот тоже был связан, причём необычным образом: руки растянуты в стороны и за спиной привязаны к длинной бамбуковой палке. Со стороны казалось, что его распяли.

Каваками собрался с силами и пошевелил плечами. Шест за спиной дал ему понять, что он связан таким же образом, как и Сацуко. С пониманием ситуации пришла боль в затёкших руках.

Боль – это хорошо, – подумал Ташими, – боль очищает сознание. Теперь он отчётливо видел, в каком положении зафиксирован его помощник, а значит, и он сам. Чуть в стороне сидели какие-то люди и безразлично наблюдали за ним.

Охрана, понял Каваками.

Послышался шум приближающихся шагов. Он увидел, как из темноты появился невысокий, одетый по-европейски пожилой китаец. Его сопровождал…

О боги! Это же тот германец, что купил у меня кинжалы! Что происходит?

– Немедленно развяжите меня, – яростно замычал Каваками.

Похитители бесстрастно молчали, и эта их молчаливость вселяла в душу страх. В комнату притащили два, видимо, очень тяжёлых стула с выпиленными круглыми отверстиями в сиденьях и поставили напротив друг друга. Каваками и его помощника грубо поставили на ноги, сдёрнули штаны и бельё, обнажив ягодицы. После этого их также грубо усадили на принесённые стулья, крепко привязав торс и грудь к массивным спинкам, а лодыжки ног – к толстым ножкам. Холодный сквозняк задувал снизу и через отверстия в сиденьях неприятно холодил обнажённые ягодицы и гениталии. Дождавшись, когда подручные закончат паковать пленников, старик и европеец, не задавая никаких вопросов, вышли из комнаты. Охранники вновь уселись на табуреты и возобновили свою молчаливую стражу.

Поняв, что в ближайшее время ему и помощнику ничего не грозит, Каваками стал лихорадочно искать выход из ситуации.

Сначала нужно понять, в чьи руки я попал? Германская разведка? Вряд ли. Точнее – незачем. Если они знают, кто я, то меня похищать нелогично. Хотели перевербовать? Возможно, но зачем сразу тащить в подвал? Вдруг я согласился бы работать на них без такого принуждения? Хотя нагнать страху, а затем предложить сотрудничество – это, в принципе, известная методика. Но вот для чего? Германия сама помогает микадо готовить специалистов для японской разведки. Так что в этом деле они наши союзники. Что-то с Германией не клеится. Опять же, каким боком тут старый китаец? А он, похоже, в этой компании главный. Может, бандиты? Но тогда зачем оставлять нас здесь? Ну, украли, это понятно. Но ведь не требуют выкупа. Если банально хотят денег, тогда тем более, чего тянуть? Ведь нас могут хватиться, и тогда вместо выкупа можно получить сплошную головную боль. Китайская контрразведка? Не смешите. И в лучшие времена она была не на высоте, а уж сейчас и подавно. Тогда кто и зачем?

Попытки хоть чуть ослабить путы ни к чему не привели. Неопределённость и странное поведение молчаливых сторожей вселяли в сердце всё больше беспокойства. Навязчивое предчувствие, что живым его отсюда не выпустят, предательски выедало мозг и ни на минуту не оставляло его.

Буду держаться до конца, загоняя страх подальше, решил он, если получится ослабить верёвки на руках, ввяжусь в драку с охраной и попытаюсь бежать. Не получится, так хоть продам жизнь подороже.

Он вновь пытался ослабить путы, но опять безуспешно. В мучительных сомнениях и попытках освободиться он провёл несколько часов. На второй день после их похищения в комнату занесли железное ведро с крышкой. Внутри него слышалась отчаянная возня и скрежет когтей по железу.

Кошка или крыса, устало подумал Каваками.