Да. Нет. Не знаю - Татьяна Булатова

Возможность встать во главе коммерческого «Института управления, бизнеса и права» воспринималась ею с опаской, как ящик Пандоры, в котором на самом дне дремала Надежда, а остальное содержимое пугало неизвестностью и, возможно, необратимыми последствиями. Рисковать не хотелось. Но Наталья Михайловна все равно мечтала обрести большую самостоятельность, чем имела, хотя и понимала, что за это придется заплатить дорого.

Размышляя над поступившим предложением, она с тоской думала о том, что покинет свой вуз, коллег по кафедре, за столько лет ставших родными. Ей даже свой проректорский кабинет – и тот было жалко, потому что в нем все было приспособлено под ее привычки и размеры: там она могла не только плодотворно работать, но и быстро восстанавливаться, особенно после того, как проводила выходные не у себя на даче, а у матери в Митяеве.

Внимательно выслушав заинтересованных лиц, чьи имена она боялась и упоминать-то лишний раз, Наталья Михайловна попросила время, чтобы подумать, дабы не рубить с плеча и оставить за собой право выбора. Перспективы рисовались разные: от обнадеживающих до откровенно пугающих. Больше всего Наташу смущала щедрость ее покровителей: ректорская должность – не меньше – в обмен на грамотное руководство, подбор команды и, конечно же, особую лояльность к тем, кто не побоялся вложить в дело просвещения нации солидные средства.

Вот именно эта лояльность-то и смущала. Опытному руководителю Наталье Михайловне Коротич было ясно, что за ней скрывается. Можно быть ректором, но при этом не быть истинным хозяином положения. А в сорок восемь лет служить у кого-то на посылках ей не хотелось. Тогда уж лучше, как раньше… Всех денег не заработаешь.

– Какие гарантии? – строго поинтересовалась у акционеров Наташа, в очередной раз отсрочив необходимость дать окончательный ответ.

– Никаких, – честно признались те.

– Тогда – нет, – через три дня объявила Наталья Михайловна и возликовала: ее ответ работодателей явно не устраивал.

– Ваши условия? – Они возобновили переговоры и снова дали ей время подумать.

– А что необходимо для того, чтобы я могла настаивать на соблюдении моих условий? – Наташа не собиралась сдаваться. И тогда знающие люди объяснили: для того, чтобы диктовать свои условия, необходимо быть одним из акционеров. – Сколько? – чересчур смело спросила Наталья Михайловна, явно не владея информацией по данному вопросу. Услышав ответ, она отодвинула калькулятор в сторону: цифра поражала своим масштабом.

* * *

Но все-таки Наташа решила попробовать и отправилась за поддержкой к «митяевской затворнице».

– Это много, – покачала головой Аурика Георгиевна, проникшись ситуацией. – Хотя и реально. Но я должна иметь гарантии, – беспощадно потребовала она от дочери.

– Какие гарантии, мама? – опешила Наталья Михайловна.

– Стопроцентные.

– Тогда нет смысла вести этот разговор, – помрачнела Наташа, увидев, что Аурика всерьез задумалась над рентабельностью вложений.

– Тогда зачем ты приехала? – подняла левую бровь Аурика Георгиевна и, тяжело встав с кресла, подошла к двери и зачем-то закрыла ее на ключ, видимо, от Полины.

– Я приехала к тебе посоветоваться, – усталым голосом произнесла Наталья Михайловна, а Аурика заметила, что ее дочь даже осунулась.

– А что говорят твои сестры? – очень медленно выговорила Аурика Георгиевна.

– Они не знают.

Известие о том, что именно она оказалась первой в круге посвященных, несколько изменило настроение Аурики, и разговор пошел поэнергичнее.

– Какой совет ты хочешь услышать? – лицо Одобеску преисполнилось особенной значительности.

– Соглашаться или нет?

– На роль свадебного генерала, разумеется, нет.

Аурика Георгиевна дала исчерпывающий ответ. Такой быстрой реакции Наташа от матери не ожидала, в глубине души считая ее человеком, абсолютно далеким от вопросов субординации и административных игр. Да и семидесятилетний возраст Аурики говорил сам за себя.

– Тогда я отказываюсь, – с облегчением выдохнула Наталья Михайловна.

– Никогда не думала, что моя дочь так быстро капитулирует. Ты напоминаешь мне нашего последнего царя. Он тоже вежливо отказался от борьбы, и теперь мы все живем так, как живем, – презрительно поджала губы Аурика.

– Просто у меня нет таких денег, – объяснила Наташа свой отказ, даже не обратив внимания на венценосное сравнение.

– У меня есть такие деньги. Точнее, появятся, если кое-что продать из папиной коллекции.

– Кое-что – это что?

– Это почти все.

– Не надо, – махнула рукой Наталья Михайловна, – я уже решила.

– Зато я не решила, – нахмурила брови Аурика Георгиевна.

– Это ничего не меняет, – Наташа, видя, что мать озаботилась не на шутку, начала раздражаться, понимая, чего та от нее ждет. «Хочет, чтобы я ее попросила», – злилась Наталья Михайловна и проклинала себя за то, что завела этот разговор. – У меня все равно нет таких денег.

Аурика была недовольна паузой. В ее голове – иной сценарий.

– Ты можешь попросить их у меня, – подсказала она дочери.

– А как же стопроцентные гарантии, которые ты требовала? – ехидно спросила Наташа.

– А их никто и не отменял, – сразила ее наповал Аурика и изложила свои требования: – Я дам деньги не только тебе, – начала она, но Наташа ее тут же перебила:

– А кому?

– Твоим сестрам. Но распоряжаться ими будешь ты. Поэтому, если твой бизнес прогорит, а вероятность этого – восемьдесят процентов из ста, ты вернешь им их долю. Кроме того, я тоже буду участвовать, поэтому в случае тотального невезения или в случае моей преждевременной смерти принадлежавшую мне долю ты будешь возвращать моей внучке.

– А твоей правнучке мне ничего не нужно будет отдать? Или голодающим Африки? Тоже можно, – пошутила Наталья Михайловна, лихорадочно соображая, что еще придумает Аурика. – К тому же ты только что со стопроцентной уверенностью сказала, что я прогорю.

– Восьмидесятипроцентной, – поправила дочь Аурика Одобеску. – Я тоже кое-чему научилась. Были бы живы папа и Мишка, они бы не поверили… Я слежу за акциями, – почему-то шепотом произнесла Аурика Георгиевна. – И даже делаю ставки в букмекерской конторе.

– В како-о-о-й? – открыла рот Наташа.

– В бук-ме-керс-кой, – повторила по слогам Аурика.

– Ты играешь? – Наталья Михайловна никак не могла прийти в себя.

– Немного, – кокетливо призналась Аурика Георгиевна, но тут же стала серьезной и продолжила: – Так вот. В любой другой ситуации я бы не советовала тебе даже ввязываться. Но интуиция подсказывает мне, что двадцать процентов – это не ноль процентов. Поэтому – я бы рискнула.

– Почему? – Наташа не могла поверить собственным ушам.