Кривое зеркало - Маша Ловыгина

— У меня будет ребёнок, — тихо произнесла Лера и сцепила руки в замок перед собой.

Муратов присвистнул от неожиданности, — Надо же. Это очень важное решение…

— Ну что, вы собрались? — словно вихрь в комнату вошёл Дима. Заметив Муратова, крепко обнял его, — приветствую! Пару раз забегал в отделение и не заставал тебя, всё на вызовах, говорят. Хорошо, что встретились! Я в пятницу в Воронеж к армейскому другу уезжаю. Лерка, держи ключи от квартиры, второй комплект. Ты что такая напряжённая? — Дима притянул девушку к себе и погладил по голове, — ну, ну, давай, держи хвост пистолетом. Если дед надоест, садись в электричку и в Москву. Живи у меня.

— Ну, уж нет, — от улыбки вокруг глаз Фёдора собрались морщинки, — у нас программа обширная: гулять, деревенскую еду есть, книжки читать. Я обещал Леру научить рисовать, так что, если мы и поедем, то вместе. Я её одну не оставлю.

— Замётано! — Дима подхватил два чемодана, — я потихоньку вещи вниз стаскивать буду.

— Я помогу, — Муратов снял куртку и засучил рукава. Его напрягала эта недоговорённость, сквозившая в словах и поведении присутствующих. Лера отказывалась рассказывать о том, что произошло в доме Бероева, и Муратов не смог убедить её в обратном. Бероев исчез. Трупы убитых Галиева и Исы Зеноева до сих пор лежали в судебном морге, а в прессе уже вовсю муссировались подробности обнаружения террористического логова и наркотического склада. Был найден нож со следами пальцев Зеноева, что стало неопровержимой уликой против него в деле убийства Ларисы Карепиной. Начальник Казбека, Анатолий Анатольевич Карепин, был признан пострадавшей стороной, дав интервью в вечерних новостях об опасности и издержках своей профессии и занимаемого поста. Муратов интервью не смотрел, но Ряшенцев почти дословно ознакомил его с ним на следующее утро. В один из дней после похорон, в отделение пришла Оленька с туго набитым пакетом, из которого одуряюще пахло свежей выпечкой. Долго и терпеливо ждала у кабинета Карепина, прежде чем он увидел её. Потом так же долго находилась внутри, откуда они ушли вместе.

Медсестра вытащила иглу от капельницы из руки Сергея и укоризненно посмотрела на Наташу, — хоть бы погуляли, пока он спал. Погода замечательная сегодня, солнце!

— Вот выпишете, и мы вместе пойдём, да, Серёж? — Наташа заботливо подоткнула одеяло и поправила подушку.

— Как мать? — Сергей досадливо поморщился и снова, откинув одеяло, выпростал ногу.

— Всё нормально уже. Вышла на работу. Заедет вечером к тебе.

— Ну зачем?! Скоро выпишут.

— Серёж, ты как ребёнок. Думаешь только о себе, ей богу. Я между вами весь месяц кручусь. Сессия мимо прошла. Но я не об этом. Вы живы и здоровы оба, а это главное.

— Да заживёт всё как на собаке! — Позгалёв приподнялся на подушке и тут же болезненно скривился.

— Лежи уже! Это какое-то нечеловеческое везение! Хирург сказал, что артерии были не задеты, это тебя и спасло. А ещё он сказал, что у тебя сильный ангел-хранитель. — Наташа сглотнула и поморгала ресницами, чтобы остановить слёзы. — Маме отец приснился. Говорит, ругался и пальцем грозил. Велел раньше времени к нему не являться, — Наташа всхлипнула и рассмеялась. — Я ведь молчу, не говорю ей, что ты с балкона на балкон сиганул.

Сергей закусил губу, отвернувшись к окну. Скрипнула дверь. Наташа обернулась, потом, кашлянув, позвала брата, — Серёж, Димка пришёл. Я тогда, действительно, прогуляюсь. В универ зайду. Мне обещали задания дать.

Позгалёв нашарил руку Наташи. Она была мягкой и тёплой.

— Привет, — Наташа обняла Диму на входе, — смотри, чтобы вёл себя нормально.

Дима козырнул и, подойдя к кровати, двумя руками сжал руку друга, — как ты?

— Скучно, — Позгалёв улыбался, — эта ваша одиночная палата — страшное дело.

— Ты здесь всего неделю. Со дня на день выпишут.

— А что дальше? Ко мне следователь приходил.

Позгалёв внимательно смотрел на Диму. Комаров выдержал его взгляд и, усевшись поудобнее, произнёс, — я в курсе. Ты должен знать только одно. Мы со всем справимся. Нет ничего важнее твоего здоровья. Есть человек, которому я верю. Он обещал помочь во всём разобраться. Ты просто должен быть с ним честен и откровенен. Никаких обвинений тебе, как я понимаю, не предъявлено, поэтому, пока лежишь здесь, постарайся привести свои мысли в порядок с самого первого дня своей работы у Сёмы. Лев передаёт привет. Его это тоже касается, так что будем держаться вместе.

— А Сёма с Пашей?

— Странно, что ты спрашиваешь. По-моему, твоя судьба их мало интересует. Они заняты только спасением собственной задницы. Да, вот ещё что, — Дима заговорщицки подмигнул, — тут тебя видеть хотят, но стесняются. — он открыл дверь палаты. Через минуту вошла Соня, держа в руках пакет с апельсинами. Щёки её были пунцовыми от смущения. Она, не поднимая глаз на Сергея, остановилась на входе, не решаясь сделать дальше ни шагу.

— Твою ж дивизию, — сквозь зубы пробурчал Позгалёв, хватаясь за голову. — Вот ведь подарочек. Садись, — вздохнул Сергей, кивая на стул, — весели меня. Рассказывай, как дошла до жизни такой.

Дима прикрыл за собой дверь, пошёл по коридору, ловя на себе заинтересованные взгляды медсестёр, и улыбаясь им в ответ.

Такси застряло в пробке в направлении Химок. Дело обычное, в запасе ещё было достаточно времени и для регистрации, и для спокойного, перед вылетом, времяпрепровождения в лобби-баре аэропорта. Водитель попался опытный и немногословный, автомобиль, на удивление, чистым, что стало ощутимым плюсом, и хоть как-то скрашивало отвратительное состояние пассажира. «Вам удобно?», да, эти слова теперь придётся слышать гораздо чаще, чем ему этого хотелось. Жалости к себе он не чувствовал, а вот раздражение, да.

Пассажир помассировал ногу, с трудом помещавшуюся в вытянутом положении, за максимально сдвинутым креслом, и ещё раз автоматически заглянул в кожаный портфель, от ручки которого к его запястью вела стальная цепочка с аккуратным браслетом. Паспорт, карты, обезболивающее, папка с медицинскими документами, разрешённое к вывозу количество еврорублей. Лёгкий американский чемодан спокойно лежал в багажнике, храня в своих недрах костюм, пару невскрытых упаковок с рубашками и нижнее бельё. При наличии хорошего счёта необходимость в багаже отпадала сама с собой, поэтому имело смысл позаботиться о себе только в первые сутки после прилёта. Всё остальное он сможет заказать и купить, не выходя из своей новой квартиры с видом на залив.

После получасового черепашьего шага на трассе, движение стало заметно активнее. Ещё быстрее пошло дело, когда появился знак «Шереметьево».

— Вы уже видели новый терминал «Д»? — вдруг заинтересованно спросил водитель, глядя в салонное зеркало.

Пассажир, не снимая тёмных очков, молча покачал головой. Губы его были плотно сжаты, и весь вид выдавал крайнюю отстранённость и нежелание вести беседу. Оставшийся путь продолжили ехать молча. У входа в терминал, такси остановилось. Водитель вышел, достал чемодан и придерживал боковую дверь, пока его пассажир, скрипя зубами, вытаскивал сначала больную ногу, затем здоровую, тяжело вставал на них, опираясь на элегантную с серебряным набалдашником трость.