Подставная фигура - Данил Корецкий

Он держался очень уверенно. Смольский это чувствовал, но думал, что эта уверенность опирается на троих отморозков, взявших машину в полукруг. На самом деле Савик понял, что любой человек смертей. И он, Савик, может отправить любого на тот свет. Любого.

– Ладно. Вот фотографии. Знаешь его? Олигарха Локтионова каждый день показывали в теленовостях, портреты печатались в газетах.

Но на маловыразительном лице ничего не отразилось.

– Не встречались.

Какой идиот! Но это даже и лучше...

– Он круглосуточно под охраной. На десять метров не подойдешь. По четвергам плавает в бассейне. Оздоровительный комплекс «Семь звезд», всегда в главном зале. Там тоже охрана, всех обыскивают. Но это единственная постоянная точка, где он бывает.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч «зеленых».

– И условие, – сказал Савик.

– Какое еще условие?

– Вы убираете Директора, и я становлюсь на его место. Смольский кивнул.

– Ты сам его и уберешь.

Домик старинной фахтверковой конструкции на плас Шуайе, 17. Хозяйка недавно сдала здесь верхний этаж с телефоном двум англичанам. Обоим за пятьдесят, оба крепко сбитые, тяжелые, по-французски ни бум-бум. Похожи на отставных военных. В первый же день к ним приезжал парень из компьютерной фирмы, привез несколько коробок с голубыми полосатыми буквами NТТ.

Англичане выходили из дома редко и всегда поодиночке. Иногда у хозяйки мелькали сомнения: может, это парочка чокнутых педиков? Хотя по большому счету ей было плевать. Сезон на Лазурном берегу еще не начался, и она была довольна, что заполучила хоть каких-то постояльцев. Тем более что беспокойства они не доставляли, не шумели, покой не нарушали.

Вторые сутки, не умолкая, в комнате гудел компьютер. Работали посменно: четыре часа Спец, четыре – Веретнев.

На экране мелькают лица. Беспрерывный поток. Мужчины, женщины, дети, русые, блондины, брюнеты, седые, лысые, фиолетовые, обрюзгшие, молодые, полные, худощавые, веселые, хмурые, приятные, красивые, страшные, негры, славяне, американцы, латиносы. Это электронная картотека управления по делам иммигрантов. Спец «взломал» ее за два часа. Это было самой легкой частью операции. Прелюдией.

Спец успевает просмотреть за свою смену тысячу карточек, Веретнев всего семьсот. Напряженное внимание и яркие краски цветного монитора за четыре часа превращают глаза в застывшую яичницу. Во время дневной пересменки освободившийся идет на набережную, чтобы отдохнуть, попить белого винца в кафе, раскинувшемся на живописной террасе, а заодно узнать что-нибудь о яхте под названием «Александра».

Макс Карданов был стопроцентно прав, утверждая когда-то, что женское имя Александра не является для французов типичным. Но это им нисколько не помогло. Все яхты регистрируются под номерами, а не под «именами собственными». Номер – вот что важнее всего. Вынь да положь. А номер они смогут узнать не раньше чем опознают Евсеева, Кудлова или Злотина в электронной картотеке. Замкнутый круг получается.

Все было бы куда хуже, если бы Спец не сумел отыскать в системе программу контекстного поиска. Он задал приблизительную дату прибытия в страну (1991 год) и регион проживания – городки побережья от Монако до Марселя. Это сузило объем поиска до двенадцати тысяч человек.

Но работы все равно хватало. И Веретнев, и Спец больше привыкли к оперативной деятельности, где требуется не только мозговая, но и активная мышечная деятельность. Непрерывный компьютерный «парад» иммигрантов угнетал психику.

Может, Евсеев въехал во Францию не в 91-м, а гораздо позже? Он мог «погостить» сначала в Германии, или Дании, или в той же Норвегии, а потом уже перебраться сюда. Мог? Мог.

Может, он, сукин сын, живет вовсе не на побережье, а в Париже, Лионе или Страсбурге? А здесь он устроил себе дачу, поместье? Возможно.

А может, у него вообще нет никакой яхты? Мог же он гостить на яхте у какого-нибудь знакомого? Черт возьми, мог.

Или... Или они ошибались с самого начала? Евсеев мертв, и денег у него никаких не было, а Кудлов только померещился спьяну приятелю Женьке?..

Вот такие дурные мысли лезли в голову.

К счастью, однажды в два часа ночи Спец растолкал Веретнева и, раздирая слезящиеся глаза, сказал:

– Есть. Рыбка поймана.

– Что? – не понял Веретнев.

Спец показал на экран. Веретнев узнал рожу Петра Злотина, капитана из Девятого управления КГБ, личного охранника Евсеева. Под рожей подпись: Шульц Херринг, род. 5.11.49 г. в Дрездене. Проживает: 33, рю Вент-Сис, Антиб.

– Теперь он, значит, Шульц, – довольно крякнул Веретнев. – Да еще и Херринг... Почти Геринг, сука. А где же его партийная совесть?

– Антиб – это под Ниццей, совсем рядом, – сказал Спец, усаживаясь снова за компьютер. – Если Евсеев с Кудловым тоже в Антибе, мы их вычислим за полчаса.

Спец ввел «маячок» для контекстного поиска: АНТИБ. В местной жандармерии состояли на учете немногим более двухсот иммигрантов.

Веретневу расхотелось спать. Он подвинул второй стул, сел и стал смотреть на мелькающие в серой рамке монитора лица.

– Стоп! – сказал он. – Вот этот, смотри... Это был Кудлов. Майор КГБ Анатолий Кудлов, который ныне зовется Хельмут Рольц, уроженец Гамбурга. Адрес в Антибе – тот же, что и у Злотина.

Спустя полчаса Спец «поймал» самого Евсеева. Некогда округлое приятное лицо заведующего Международным сектором ЦК КПСС на компьютерной карточке иммиграционного управления было напряженным, в глазах – лед, губы плотно сжаты. Эрих Таубе. Место рождения – Кельн. Адрес проживания во Франции – С 88, Антиб.

– Что еще за Си-восемь-восемь? – спросил Веретнев. Спец закусил губу.

– Не знаю, Леша. – Он поднял глаза на Веретнева. – Главное, что мы нашли. Елки-палки!.. Ты понял?

– Дай пять, – сказал Веретнев. Он все понял.

Подполковник ненадолго удалился, а когда вернулся, в наплечной сумке у него лежали две бутылки «Смирнофф» и пакет с бутербродами – все, что он смог найти в Ницце в четыре часа утра.

...В десять часов у дома №17 на плас Шуайе остановилось такси, из него вышел молодой человек приятной наружности.

– Простите, – обратился он к хозяйке по-английски, – здесь должны проживать два моих друга. Они у себя?

Хозяйка, которая была немного знакома с языком Шекспира, показала ему на лестницу, ведущую к верхней комнате. Молодой человек поднялся и долго стучал в дверь.

– Они там, – сказала хозяйка в ответ на его вопросительный взгляд. – Постучите еще.

Наконец дверь открылась и показалась мощная фигура Спеца. Майор в отставке был заспан, небрит, вокруг него витало густое облако перегара.