ХЗ. характер землянина - Оксана Демченко

– Почему? – Рыг оживился. – Яхгль сказала точно то же, когда я велел ей сидеть под домашним арестом. Затем Павр просил не бросать тень на Симу. Прямо перед вашей стыковкой я получил указание от Тьюитя, хотя он едва жив: молчать относительно самозванки. Чего я не знаю? Вы в моем габе!

Все промолчали. Рыг закрыл глаза, поворчал о том, что кое-кто считает мурвров простаками и это кое-кому не делает чести. Хотя, если разобраться, по исходному кодексу мурвров не стоит искать чести у безрогих от рождения. Они же грамш – неполноценные, рабочий скот. Если бы мурвры остались в рамках кодекса, они бы и сейчас имели дело лишь с приятными существами. То есть с хрясами, трипсами, камарргами и еще дюжиной столь же славных, честных рас.

– И пырами в боевых шлемах, – прошептал Саид.

– Эмбрион ты, как Сима говорила, но сказал правильно, – благожелательно буркнул Рыг. – Иди, я санкционирую вынос еще одного мозга. Твоего. Отчет по самозванке задержу на двое суток, дольше данные не утаить. Ут-габрехты Тикка и Эгга, говорит габрал Рыг. Покиньте помещение.

Саид глубоко вздохнул, прощально покосился на Гава – и пошел выносить себе мозг, заранее морщась от предстоящего. Шагов Ики он не слышал, сознания тоже.

Ложная Сима, неотличимо похожая на настоящую каждой черточкой лица, сморкалась и жадно пила воду. Глаза опухли и стали щелками, ресницы слиплись. Темно-русые, так она сама называла этот оттенок, волосы пребывают в беспорядке, свалялись и висят сосульками, застя взгляд. Поддельная Сима звучно высморкалась, наблюдая, как телепат занимает кресло напротив, через стол. Отложила платок. Села ровнее, вздохнула, трогая пальцами горло и проводя ниже, до ложбинки меж грудей.

– Хочется и колется, – хихикнула она. – Но хочется сильнее. Ты всегда искал похожих на меня, да? Не отвечай. Есть вопрос поинтереснее. Ты лгал им, тискал их, получал удовольствие. Животное. Ты презирал их… человек. Люди уничтожают тех, кого любят. Благодеяние – выжечь дорогих им. Чтобы поняли. Я здесь, слышишь? Ты еще не потерял. Но ты пришел и сел напротив, чтобы уничтожать меня. А как станешь жить, когда сбудется по-твоему? Я бы могла дать все, что желанно. Я, – она вздохнула и взглядом забила в позвоночник раскаленный гвоздь. – Именно я.

– Когда это началось, тебе было девятнадцать. Он был из империи и лгал. Как я понимаю, это обычная, к сожалению, для Иды и империи ситуация.

Лже-Сима улыбнулась и вдруг резким движением наклонилась вперед, разбивая в кровь собственный лоб о столешницу. Выпрямилась, потрогала ссадину, глянула на кровяной след на пальцах.

– Нравится? Мне можно отомстить, это тоже для тебя новенькое ощущение. Я ввела координаты в портатор той Симы. Я знала, что дистанция запредельная для белковых. Я была рада избавиться от обузы. Девочку без мозга и красоты слишком многие ценили, такое трудно простить. Мне было приятно стереть ее. Мне и сейчас приятно помнить. Хотелось бы повторить. – Лже-Сима улыбнулась, опять тронула свое горло, оплела пальцами, намекая на удушение. – Что, чешутся руки?

Саид тяжело вздохнул. Мгновение назад он был вовлечен в водоворот мерзких мыслей и отвратительных намерений. Он смотрел, потому что таков удел телепатов. Он реагировал, ведь симпатия – дар немалый, и сидящая напротив женщина им владеет искусно. Он превращался в маятник, раскачиваемый из одного безумия в другое, где нет уже точки равновесия, нет середины… И вдруг влияние будто отключили, нажав кнопку. Саид чуть морщился, отстраненно наблюдая в чужой полустертой памяти того юношу из империи – шагающего в портатор с отчаянием и надеждой на бледном лице. Он любил? Он желал, он лишился… После было много иных людей, ставших маятниками: жажду-ненавижу, хочу-презираю, лгу-обманываюсь… Слишком много. Сознание – скопище трупных червей. В нем противно копаться, добывая нужные сведения. Противно, но не более того. Это медицинская работа.

– Рыг, запиши координаты. Туда портировали Симу, проверь, что за место, – не повышая голоса, сказал Саид и продиктовал данные. Чуть наклонил голову и вслушался. – Еще эти запиши. Эта особа туда собиралась сбежать из Уги. Сейчас копну поглубже, поищу то, что она знает о подлинной личности своей хозяйки. Пригласи медиков, ей будет дурно. – Он глянул на лже-Симу и виновато пожал плечами. – Простите, времени мало, я не могу позволить себе должную деликатность.

– Ты… – губы лже-Симы побелели.

– Да, оказывается, повзрослел, – огорчился Саид. – Из-за тебя это случилось быстрее, чем надеялась Сима, она желала мне полноценного детства! Имя твое Огрь, ты едва помнишь его, но ты устала менять личины и лгать… Так вот, Огрь. Ты зря тратишь себя. Все мы маятники, потому что живые. Но раскачать тебе посильно лишь невзрослого, убогого человека. Или того, кто уже внутренне сдался. Сима, – Саид улыбнулся, – взрослая. Ты твердишь «хочу, жажду, желаю». А она умеет говорить – «могу!». Даже когда совсем нет сил, но очень надо справиться. Могу – взрослое слово для большого мира, хочу – детское словечко для крошечного сундучка с никчемными личными побрякушками. Ты еще могла бы стать взрослой, но никто, даже телепат доу, не скажет за тебя нужного слова.

Саид встал, еще раз виновато пожал плечами. Было почти стыдно оставаться в стороне и не реагировать, когда на тебя изливают потоки похоти, ослепительных намеков, когда вокруг взрываются с грохотом разряды ненависти и разъедают пространство кислотные потеки отчаяния… И все это должно тебя уничтожить, но губит лишь того, кто отсылает гнусь.

В дверях стоял Ика и грустно смотрел на свою соплеменницу.

– Ты мог бы не экранировать меня полностью, ей же плохо, а когда я не реагирую, она и умереть может, – упрекнул Саид.

– Мы совсем не экранируем взрослых, – шепнул Ика. С интересом приблизился, и взгляд его будто обшарил череп изнутри. – Надо же. Ты отказался от полноты, но ты не пуст. Мы хотим познакомиться с Симой. Мы хотим увидеть вас обоих сразу, это интересно.

– Я прикончила дрянь! – закричала лже-Сима, в отчаянии избивая столешницу и не ощущая боли, способной дать хоть какую-то реакцию. – Я убила твою драгоценную Симу! Все, конец! Это я успела!

Она смеялась и кричала еще что-то столь же отвратное. Задыхалась, кашляла, захлебывалась новыми воплями и билась, выгибаясь в припадке. Рядом уже суетились медики, Ика сочувственно и огорченно клонился над бессознательным телом. Саид моргал, морщился и сосредоточенно сливал в единый архив данные для передачи Рыгу. Много данных. Вполне достаточно для проведения первичного анализа ситуации и поиска реального зачинщика того, что ввергло в припадок истерии взрослый универсум.

Покинув комнату допросов, Саид вернулся к Рыгу и сел, благодарно улыбаясь Гаву. Морф по доброй воле забрался на шею и частично заблокировал поток чужих голосов, помогая ускорить подготовку данных.

– Полчаса на сон, – Саид поставил всех в известность о планах. – Затем я вскрою сознание Гюль, полагаю, Ика поможет. Мы получим из памяти моей сестры то, чего не знает Огрь, а она не такая уж крупная фигура. Уже сейчас могу сказать, что Гюль обманули, затем лишили способности к адекватной оценке реальности и использовали для вскрытия сознаний. Я считал с Огрь, что габмурга Тьюитя должны были доставить к сильному телепату. Габмург отказался выполнять требования, хотя его шантажировали уничтожением габа, – Саид поморщился. – Вся вселенная сошла с ума и впала в детство.