Вселенная сознающих - Фрэнк Герберт

Они общались словами, которые Брой произносил мысленно, но были и другие мысли, которые Бог не мог уловить и воспринять. Так же и у Бога наверняка были мысли, недоступные Брою. Бог использует народы, а народы используют Бога. Это было божественное вмешательство с оттенком цинизма. Брой свыкся с ролью электора после долгого и мучительного ученичества.

Я твой раб и слуга, Боже.

По велению Бога Брой хранил в тайне свое с ним общение. Это соответствовало цели подчинения, соответствовало целям Бога. Были, однако, моменты, когда Брою хотелось во всеуслышание крикнуть:

– Вы, глупцы, я же говорю с вами голосом Бога!

Другие электоры совершали эту ошибку и очень скоро лишались власти. Брой, опираясь на длительный чужой опыт, понимал, что должен сохранить власть, если хочет когда-нибудь сбежать с Досади.

Как бы то ни было, глупцы делали то, что он желал (а значит, желал и Бог), и без божьего вмешательства. Все шло хорошо. Он транслировал мысли Богу, очень тщательно подбирая их. Были моменты, когда Брой ощущал внутри себя Бога, причем это происходило без молитвы, без подготовки и не в этой темной сфере. Бог мог смотреть глазами Броя в любое время – мягко, ненавязчиво, глядя на Свой мир и Свои труды глазами простого смертного.

«Я хорошо охраняю Моего слугу».

Душу Броя залила теплая волна веры, похожая на тепло гралуза, где он в своих воспоминаниях до сих пор был личинкой, уцепившейся за спину матери. Это было надежное и безопасное тепло, которым Брой наслаждался, помня и другие времена в гралузе: гигантский серо-зеленый самец говачин, плывущий по воде и пожирающий своих детей, которые оказались не настолько проворными, чтобы увернуться от отца.

Я был одним из проворных.

Память о тех моментах панического бегства в гралузе научила Броя, как нужно вести себя с Богом.

Брой вздрогнул в темноте сферы. Да, Бог действует жестокими методами. Слуга бога может быть таким же жестоким и беспощадным, может игнорировать, что он знает, что значит быть одновременно человеком и говачином. Он должен стать чистым слугой Бога, и придерживаться одной мысли.

Берегись, Макки. Бог сказал мне, откуда ты явишься. Мне ведомы твои намерения. Твердо держись на своем пути, Макки. Ты рискуешь разгневать меня.

◊ ◊ ◊

Макки прошел через люк перескока и, как и предупреждали его помощники Арича, оказался в песчаной пустыне. На Досади было утро. Он поднял голову, чтобы взглянуть на Стену Бога, чтобы прочувствовать, как ее воспринимают сами досадийцы, однако увидел лишь тонкую дымку, отливавшую серебристым цветом, и это разочаровало его. Диск солнца был более отчетливым, чем он предполагал, а из голографических изображений он знал, что ночью на небе видны звезды третьей величины. Чего еще ожидал Макки от этого молочно-белого занавеса, он и сам не мог сказать. Занавес выглядел слишком тонким. Он казался нематериальным, слишком слабым для той силы, которую представлял.

Видимый диск солнца напомнил Макки еще об одной важной необходимости, впрочем, ее можно было и отложить. Он осмотрелся.

Высокий белый камень? Да, вот он – слева.

Макки было предложено ждать возле этого камня, потому что здесь он будет в относительной безопасности. Ни при каких обстоятельствах он не должен уходить от точки первого контакта.

– Мы можем рассказать об опасностях Досади, но одних слов недостаточно, – сказали ему. – Кроме того, там постоянно возникают новые угрозы.

Вещи, о которых он узнал во время коротких учебных курсов в течение последних недель, подтверждали сказанное. Камень высотой в два человеческих роста стоял всего в нескольких шагах от Макки, массивный и неприветливый. Чрезвычайный агент подошел к нему и оперся на него спиной. Под ногами хрустел песок. Макки вдыхал чужие едкие запахи незнакомой пустыни. Тепло нагретого солнцем камня чувствовалось сквозь тонкий зеленый комбинезон, который ему настойчиво посоветовали надеть.

Сейчас Макки не хватало его бронированной одежды и усилителей мускулатуры, – взять все это ему не разрешили. С большой неохотой и в виде компромисса чрезвычайному агенту позволили взять упрощенный вариант футляра с инструментами. Макки пытался объяснить, что тот самоликвидируется, если посторонний попытается воспользоваться им, и все же ему запретили открывать футляр в присутствии досадийских аборигенов.

– Главная ошибка, которую вы можете совершить, – это недооценить любого из досадийцев.

Макки, сколько ни оглядывался, не видел пока ни одного местного жителя.

Вдалеке, за пыльным ландшафтом, усеянным желтыми кустами и коричневыми скалами, Макки разглядел затуманенные очертания шпилей и башен Чу, высившихся над каньоном реки. От жары изображение колебалось, и город казался волшебным, словно плавающим в воздухе.

Макки было трудно думать о Чу в контексте того, что он узнал во время краткосрочных курсов, которые для него организовали говачины. Эти магические, колышущиеся башни, казалось, достигавшие неба, стояли на свалке, где «можно купить все… все, что угодно».

В складках одежды Макки помощники Арича спрятали большую сумму досадийской валюты, но в то же время предупредили, что нельзя никому показывать это богатство.

Оператор люка перескока повторил многие из уже слышанных Макки напутствий и добавил:

– Ждать, возможно, придется несколько часов. Правда, точно мы этого не знаем. Просто стойте возле камня, там вы будете в относительной безопасности. Мы позаботились о защите, которая должна оказаться надежной. Ничего не ешьте и не пейте, пока не попадете в город. В течение нескольких дней вы будете чувствовать недомогание от перемены питания, но потом, наверное, привыкнете к новой еде.

– Наверное?

– Потерпите, и все наладится.

Потом Макки спросил об особых опасностях, к которым он должен быть готов.

– Держитесь подальше от досадийцев, за исключением ваших контактных лиц, и самое главное – не вздумайте даже притворно кому-либо угрожать.

– Что, если мне захочется спать, и я вздремну?