Царство призраков - А. Дж. Врана

Но все это оказалось лишь уловкой; неважно, кто был виновен в прошлом. Целью Велизара оставался контроль, а не примирение. Он жаждал разрушить внутреннее «я» Кая, лишить его свободы воли. Они не смогут продолжать борьбу, если один из них станет рабом другого.

Кай поднял нож.

Не знаю, что ты задумал, – раздался исступленный голос его брата. – Но тебе никогда от меня не избавиться!

Рука Кая пульсировала от силы воздействия Велизара, но волк был упрямым засранцем, его не одолеть навязчивому фанатику.

Ты ничто без меня!

Из последних сил Кай стиснул предательскую руку в кулак и прижал проклятую конечность к своему боку. Парень крутанул охотничий нож в правой руке и направил острие вниз.

– Значит, я буду никем без тебя.

Он взмахнул сверкающей сталью.

Кай сдержал крик, когда лезвие пронзило его живот.

Из раны хлынула кровь, расцветая мокрым пятном на его темной рубашке. Каждая клетка его тела кричала в агонии, восставая против огня, вспыхнувшего под кожей, но Кай не собирался отступать. Вопреки своим инстинктам, Кай перерезал сухожилия, мышцы, кости и рассекал ребра, продвигаясь к сердцу.

– Убирайся, – прорычал он сквозь стиснутые зубы, нож дрожал в сжатой до побелевших костяшек руке. – Или умри вместе со своим драгоценным младшим братом.

Ты блефуешь!

Кай растянул губы в зловещей усмешке.

– Думаешь, я не умру за нее? – Он поднес лезвие ближе к куску плоти, бьющемуся в груди. – У тебя короткая память, брат.

Нет!

Нет!

Нет!

Словно бесполезную мантру, Велизар твердил одно и то же слово, его ярость захлестнула чувства Кая.

Ты не посмеешь!

Ты не посмеешь!

Ты не посмеешь!

Протесты становились все громче, а стоны переросли в пронзительный крик.

Весь воздух покинул его легкие, и Кай отчаянно захрипел. Перед глазами мелькали звездочки, столы и стулья казались размытыми пятнами, а ноги тряслись от напряжения. Но Кай держался. Многовековой конфликт с Велизаром вылился в ультиматум.

Он вырезал сердце Русалки. Вырежет и собственное.

Беснующаяся сущность давила на лезвие изнутри. В поисках спасения она извивалась между сломанными ребрами. Не в силах и дальше бороться с сопротивлением, Кай вытащил лезвие из тела. Его накрыло волной боли, парень пошатнулся и выронил нож. Он врезался в стену и упал на колени, схватившись за живот, из которого хлынула красно-черная кровь. Смолистая, дурно пахнущая жидкость вытекала из его тела, отчего вены на левой руке, пульсировавшие тьмой, постепенно приобретали привычный голубой цвет.

Густая подвижная субстанция, покинувшая его тело, пузырилась, как кипящее масло. Она прижималась к доскам пола, забиваясь в трещины, словно пытаясь исчезнуть.

– Он убегает! – взвизгнула Русалка, в ее голосе слышалась паника.

Только ее никто не слушал.

Кай ощущал, что каждая пара глаз в комнате устремлена на него. Он свернулся в клубок, зрение затуманилось, зубы стучали. Волк перекатился на спину и застонал: кожа вокруг раны горела, словно ожог от клейма.

Затем он почувствовал, как Мия упала на колени рядом с ним.

– Баранья котлетка… – невнятно пробормотал он.

– Помолчи, ты истекаешь кровью!

Он не мог заставить себя взглянуть на нее, не сейчас.

– Я в порядке.

– Ты только что пырнул себя ножом! – Она попыталась остановить кровотечение полотенцем, но это было все равно что наклеивать пластырь на огнестрельное ранение.

Наконец он набрался смелости открыть глаза, и беспокойство на ее лице сожрало его заживо.

– Гнилая Русалка… права.

Мия бросила взгляд на пол, черная жижа исчезла.

– Ты должна пойти… и надрать ему задницу.

– Мне сейчас не до этого! – Ее руки дрожали.

Он слышал, как плачет Русалка. Стоило ее ярости утихнуть, как чудовище уступило место чему-то очень хрупкому.

– Ой, возьми себя в руки! – огрызнулась на нее Ама, затем отпустила Лом и бросилась к Мие. – Кай прав. Ты должна следовать за этой… штукой. Возможно, это твой единственный шанс его прикончить.

Мия не двигалась.

– Но…

– Я позабочусь о Кае! – перебила ее волчица.

Мия сглотнула и медленно кивнула.

– Просто дай мне минутку.

Ама вздохнула, но уступила. Она вернулась в угол комнаты, где вместе с Лом и Гавраном следила за каждым шагом Русалки. Заплесневелая мочалка против своей воли выглядела как выжатый лимон. Единственный шанс отомстить для нее означал позволить Сновидице сделать то, что она умеет лучше всего.

Лом давно перестала бороться, чтобы замахнуться на убийцу, которого она все равно не видела. Женщина закрыла рот руками, ее глаза покраснели, а по лицу катились слезы.

Ама обняла ее обеими руками, и убитая горем женщина опустила голову на плечо волчице.

Лом стала свидетельницей одной из множества безумных концовок, которые могли бы ожидать ее сестру и деверя, если бы все сложилось иначе. Кай и Мия могли бы стать Винсентом и Сидни, только Винс ни при каком раскладе не пережил бы то, что только что сделал с собой Кай.

Мия потянулась к руке Кая и переплела их пальцы. Он сжал ее руку, давая знать, что все еще дышит.

– Что, если я не успею вернуться вовремя? – спросила она.

– Иди, – простонал он. – Ты справишься.

– Почему ты так уверен после всего, что случилось? Как ты поймешь, что это я рядом, а не смерть пришла за тобой?

Кай скривил губы, не в силах сдержать рвущийся из груди смех. Было адски больно, казалось, ребра вот-вот сломаются, но когда рядом была Мия, он плевать хотел на плачевное состояние собственного тела. Притянув ее руку к окровавленному рту, он оставил губами поцелуй на ее ладони и сказал:

– Даже если этот чертов ворон выцарапает мне глаза, я все равно буду знать, что это ты. – Дымчато-зеленые глаза встретились с карими, и страх покинул тело Кая. – К тому же уверен, смерть пахнет совершенно иначе.

Мия склонилась и прижалась губами к его губам.

– Ты прав, – прошептала она. – Смерть пахнет гораздо слаще.

Она легла рядом на пол и протянула руку, отдавая молчаливый приказ. Гавран спикировал вниз, уселся ей на плечо и торжествующе закаркал.

– У нас есть цель для охоты, – сказала она и подняла камень сновидений.

Зрение Кая слабело, истощение и потеря крови тянули его во мрак, но он сопротивлялся. Повернув голову в сторону, он всмотрелся в лицо Мии. Она выглядела безмятежной, готовясь к величайшему испытанию в своей жизни.