Проект «Аве Мария» - Энди Вейер

– Возможно, – говорю я. – Но там слишком много метана. Целых семь процентов от очень плотной атмосферы. Неужели все это геология?

– У тебя другая гипотеза, вопрос?

– Нет. – Я озадаченно потираю затылок. – Но все равно странно.

– Противоречие – это наука, – замечает Рокки. – Ты думаешь о противоречии. Выдвигаешь гипотезу. Ты ученый землянин.

– Да. Я подумаю об этом.

– Долго еще до орбиты, вопрос?

Включаю навигационную консоль. Мы идем строго по курсу. Расчетное время включения двигателей для вывода на орбиту – через двадцать четыре часа.

– Не больше суток, – говорю я.

– Волнуюсь! – оживляется Рокки. – Наберем на Эдриане астрофагов. У тебя бортовой пробоотборник исправен?

– Да, – уверяю я, не имея понятия, так ли это на самом деле. Рокки незачем знать, что я слабо разбираюсь в тонкостях управления собственным кораблем.

Просматриваю панель научной аппаратуры. А вот и управление внешним блоком сбора. На экране появляется схема. Она довольно проста. Пробоотборник представляет собой прямоугольный короб. Во включенном состоянии устройство поворачивается перпендикулярно корпусу корабля. Затем дверцы с обеих сторон короба открываются. Внутри масса щетинок, покрытых клейким составом: поймают все, что залетит внутрь. Своего рода липучка для мух. Космическая, высокотехнологичная, но в итоге самая обыкновенная липучка для мух.

– Как собранные образцы попадают на корабль, вопрос?

Просто не значит удобно. Насколько я понимаю, автоматизированной системы обработки образцов на корабле нет.

– Мне придется пойти и достать их.

– Люди удивительные. Ты выйдешь из корабля?

– Думаю, да.

Эридианцы не удосужились изобрести скафандры. И я могу их понять. Из космоса не поступает никаких сенсорных сигналов, доступных эридианскому восприятию. Это все равно, как если бы человек в снаряжении для подводного плавания погрузился в угольно-черный океан. Никакого толку. Для внебортовой деятельности эридианцы используют наружных роботов, вмонтированных в корпус корабля. «Аве Мария» такой техникой не оснащена, следовательно, работу придется выполнять мне.

– «Удивительные» – неправильное слово, – размышляет Рокки. – «Удивительные» – это комплимент. Правильное слово «♫♪♫♪».

– А что оно означает?

– Когда люди ведут себя ненормально. Опасно для себя.

– Ааа, – понимающе киваю я, добавляя в разговорник новый аккорд. – Мой перевод твоего слова: «чокнутые».

– Люди чокнутые.

Я пожимаю плечами.

* * *

– Ч-ч-черт!!! – прорычал я.

– Спокойнее, – раздалось в наушнике. – А что, собственно, произошло?

Флакон для образцов скользнул мимо моих рук и медленно упал на дно бассейна. Три фута до дна крупнейшего в мире бассейна флакон преодолел за несколько секунд, однако, находясь в громоздком скафандре, быстро протянуть руку, чтобы поймать падающую штуковину, у меня не получалось.

– Я уронил флакон номер три, – признался я.

– Ничего страшного, – послышался голос Форрестера. – Пока это лишь три флакона. Нужно еще потренироваться с манипулятором.

– Видимо, дело не в зажиме, а во мне.

Инструмент в моей неловкой руке, облаченной в перчатку скафандра, выглядел грубовато, зато был совершенно незаменим. Он превращал неловкие хватающие движения перчатки в тонкую моторику на другом конце. От меня требовалось лишь нажать указательным пальцем на курок, и клещи манипулятора сжимались на два миллиметра. Стоило нажать средним пальцем на другой курок, и устройство поворачивалось до 90 градусов по часовой стрелке. Мизинцем и безымянным пальцем я наклонял манипулятор вперед на 90 градусов.

– Секунду, проверю видеозапись, – сказал Форрестер.

Лаборатория нейтральной плавучести NASA космического центра имени Джонсона – настоящее чудо инженерной мысли. Там, в исполинском бассейне, вмещающем в себя полноразмерную копию модулей МКС, космонавтов обучают работать в скафандре в условиях невесомости.

После бесчисленных совещаний, на которых мне, к сожалению, пришлось присутствовать, микробиологи убедили Стратт, что для выполнения миссии нужны особые, сделанные на заказ, инструменты. Она согласилась, но с условием: ни от одного из этих инструментов не должен зависеть успех миссии. Стратт была непреклонна – все критически значимое оборудование только стандартное, имеющееся в продаже, проверенное миллионами часов использования.

И я, в качестве карманного ученого Стратт, естественно, получил от нее задание протестировать набор специнструментов «МОРВ». Аббревиатура состояла из нескольких слов, которые Бог в принципе не задумывал соединять: «Микробиологическое оборудование для работы в вакууме». Астрофаги живут в космосе. Можно сколько угодно исследовать их на Земле в условиях нашей атмосферы, однако мы не поймем до конца, как утроены эти частицы, пока не изучим их в вакууме и в невесомости. Экипажу «Аве Марии» набор специнструментов точно пригодится.

Я стоял в углу бассейна гидролаборатории, а позади высилась громада космической станции. Рядом плавали двое аквалангистов, готовые спасти меня в случае необходимости. Специально для меня сотрудники NASA погрузили под воду металлический лабораторный стол. Создание работающего в вакууме оборудования оказалось не самой большой проблемой – хотя пипетки пришлось полностью переделывать, так как силы всасывания в космосе не существует. Настоящие сложности начались при освоении экипажем неуклюжих перчаток скафандра. Может, астрофагам и нравится вакуум, но человеческому телу точно нет.

Зато я многое узнал об устройстве российских скафандров. Да, российских. Не американских. Стратт проконсультировалась с несколькими специалистами, и они все сошлись во мнении, что российские «Орланы» – самые безопасные и самые надежные. Значит, экипаж «Аве Марии» получит именно их.

– Ага, я вижу, что случилось, – зазвучал в наушниках голос Форрестера. – Вы хотели повернуть манипулятор в сторону, а вместо этого он раскрылся. Наверное, внутри перепутались волокна микрокабелей. Я сейчас подойду. Сможете подняться и передать мне манипулятор?

– Конечно! – ответил я и подал знак аквалангистам.

Те кивнули и вытащили меня краном на платформу, а подоспевшие техники помогли выбраться из скафандра. Хотя, в принципе, ничего сложного – я просто вылез из спинного люка. Удобный костюм-кокон.

Появившийся из расположенной рядом пультовой Форрестер забрал манипулятор.

– Я его немного подкорректирую, и мы продолжим через пару часов. Мне позвонили, пока вы были в воде. Вас ждут в тридцатом корпусе. У Шапиро и Дюбуа есть полчаса свободного времени, пока в летном тренажере перезагружается программа. В общем, ни минуты покоя. Стратт хочет, чтобы провели для них занятие по астрофагам.