Любовь творит чудеса - Кэйтлин Битнер Рот

– Oui.

– Нет. – Рванувшись к двери, Жозетта положила руки на грудь Бастьена.

Он остановился с побагровевшим от ярости лицом.

– Не стой на моем пути, ma soeur.

– Что бы ты ни задумал сделать с этим человеком, ты не можешь. – Она умоляюще посмотрела на Кэмерона. – Сделай так, чтобы они не причинили ему вреда.

Не обращая внимания на боль в ноге, Кэмерон поднялся со своего места и подошел к Жозетте.

– Почему, когда я сам готов разорвать его на куски? Наверное, будет не так уж плохо, если месье Веннару ответят его же собственными методами.

Кэмерон посмотрел на братьев.

– Только глядите не отправьте его на тот свет.

– Перестаньте сейчас же. Все трое, – выкрикнула Жозетта и вновь зашагала от стены к стене. – Вы не должны его трогать.

Рене взял сестру за плечи.

– Назови хотя бы одну причину, по которой я должен снисходительно относиться к негодяю, не только угрожавшему женщине, но и причинившему ей боль? Тем более что эта женщина – моя сестра.

Жозетта с минуту смотрела на брата, словно его лицо чем-то ее напугало. После этого она стряхнула его руки и отошла на шаг назад.

Сдвинув брови, Рене последовал за ней.

– Что такое, chère?

Какого черта? Кэмерон тоже подошел к Жозетте.

Она вытянула вперед руку, призывая всех троих остановиться.

– В том проулке я узнала то, что изменило мою жизнь. – Жозетта перевела взгляд с одного брата на другого. – И то, что я скажу сейчас, изменит ваши. – Она немного помолчала, а потом вздернула подбородок. – Судя по всему, месье Эмиль Веннар наш отец.

Повисшая вслед за этим гробовая тишина полностью лишила комнату воздуха. Если от этого известия у Кэмерона закружилась голова, то братья Тибодо стояли точно два соляных столба.

Проклятие. Теперь, когда Жозетта указала на их родство с Веннаром, сходство просто бросалось в глаза. Оба брата унаследовали его фигуру и внешность. Встретившись с негодяем в конторе адвоката, Кэмерон сразу обратил внимание на его необыкновенные голубые глаза. Почему он тогда не вспомнил о необычном цвете глаз Бастьена? Неудивительно, что Жозетта, еще недавно считавшая бороду брата сногсшибательной, начала донимать его просьбами побриться.

Ведь Бастьен был точной копией своего отца, только моложе.

Проклятие.

Несмотря на невероятно болезненное признание, в душе Жозетты поселилось небывалое спокойствие. Она решила пока не рассказывать братьям о том, что поведал ей Веннар о причине смерти Соланж. Пока им было достаточно известия об отце.

– Полагаю, Веннар чувствовал себя крайне некомфортно от того, что его законная семья тесно общалась и вела дела с семьей тайной. Именно поэтому он начал мне угрожать. Но если вы тронете его хоть пальцем, то будете выглядеть не лучше. Возможно, вам следует переспать с ошеломляющими новостями ночь, прежде чем решиться на какие-то действия.

Жозетта повернулась к Кэмерону, и ее сердце едва не остановилось при виде того, что он был готов снова прийти ей на помощь.

– Рене и Бастьену нужно время, чтобы переварить услышанное. Так же как и мне потребовалось для этого несколько дней. Я надеюсь, ты поможешь им взглянуть на вещи моими глазами.

Жозетта глубоко вздохнула и на выдохе произнесла:

– А теперь прошу меня простить, но мне действительно хочется побыть одной. Я тоже должна подумать.

С разрывающимся на части сердцем Жозетта пошла прочь. Она знала, что Кэмерон ее хочет. Жозетта весь вечер видела это в его глазах, понимала по тому, как он смотрел на нее, когда она навещала его в последние несколько дней. Жозетта предпочитала пропадать в магазине, лишь бы только держаться подальше от него. Странно, как обстоятельства могут изменить жизнь человека.

До встречи с Веннаром – Жозетта никак не могла заставить себя думать о нем, как об отце, – она намеревалась проводить с Кэмероном как можно больше времени. Что за опасная глупость – играть с собственным сердцем? И когда она начала чувствовать себя зависимой от него? Лучше уж держаться подальше, насколько это возможно. А отправиться к нему за советом – означало отправиться за утешением. И Жозетта знала, чем это может закончиться.

У нее за спиной раздались шаги.

– Жозетта, подожди.

Она остановилась, и ее сердце замерло в груди.

– Прошу тебя, Кэмерон, мне нужно побыть одной.

– Я решил уехать к себе не утром, а сейчас, так что дай мне минуту.

Смысл его слов, произнесенных низким глухим голосом, потряс Жозетту.

– Уже почти полночь. Поздно куда-либо уезжать. Ты можешь сделать это утром.

– Я не ребенок, Жозетта. И хожу по улицам Нового Орлеана в любое время суток. Ты должна знать, почему я решил покинуть твой дом именно сейчас.

Жозетта развернулась. Этот красивый, сильный, добрый мужчина, посещавший ее сны на протяжении многих лет, скоро уедет. Колени у нее подкосились, а по телу пробежала дрожь. Жозетта сомневалась, что воспоминаний о нем будет достаточно, чтобы наполнить жизнь радостью. Ей хотелось спросить, почему он так стремится покинуть Новый Орлеан, но она не имела на это права.

– Не знаю, почему ты не хочешь дождаться утра, но, полагаю, любое твое решение не должно иметь для меня большого значения.

Кэмерон нахмурился.

– И ты говоришь так после того, что между нами было? Посмотри на меня и скажи мне правду. Попытайся сказать, что случившееся между нами не имеет никакого значения. Я уезжаю сегодня потому, что не могу больше лежать в твоей постели и ночь за ночью ждать, когда ты ко мне придешь. Ждать, когда распахнется дверь. Ждать, что ты скользнешь под одеяло рядом со мной и…

– Кэмерон, не надо. – Жозетта положила руку на его грудь. Ей не стоило этого делать, потому что исходящий от Кэмерона жар просочился сквозь поры и согрел каждый дюйм ее тела. Жозетта опустила руку. Сейчас не время притворяться. Она должна сказать правду.

– Я… прошу, пойми, с моей стороны было бы глупо заниматься с тобой любовью и совсем не думать об этом. Скажу честно: я страстно желала тебя каждый день и каждую ночь, зная, что ты спишь в соседней комнате. Наши отношения становились все чудеснее с каждой новой встречей до такой степени, что я испугалась. Испугалась, что, если мы будем это продолжать, я просто не смогу смотреть, как ты поднимаешься на борт корабля и уплываешь от меня навсегда, как ты отправляешься навстречу новой жизни, которую обретешь бог знает где и бог знает с кем, а я останусь здесь наедине с пустой постелью и сладкими воспоминаниями.

В глазах Кэмерона вспыхнули эмоции, пестрые и непохожие друг на друга, как стеклышки калейдоскопа, складывающиеся в причудливые узоры. Господи, Жозетта едва дышала.

Кэмерон протянул руку, провел костяшками пальцев по ее щеке, заправил за ухо непослушную прядь волос, и его глаза наполнились грустью.