Лощина Язычников. Книга Блэквелл - Николь Фиорина

прижалась к моему животу, скользнула вверх между грудей. Мои легкие растянулись, наполнившись воздухом.

— Помнишь, когда мы были в том вагоне поезда? — спросил он, и я прикусила губу, кивнув, когда моя спина выгнулась от его прикосновения. — Ты готова?

— Да, — сказал я, и это прозвучало как туман.

Его рука накрыла мое горло.

— Докажи мне.

Наши глаза встретились, и на мгновение мы уставились друг на друга. Неуверенность прошла между нами, но без колебаний я отказался от своей. Рука Джулиана упала с моей шеи, когда я встала с кровати и направилась к балконным дверям. Полная луна висела высоко в небе, и я повернулась лицом к Джулиану.

Он стоял там, наблюдая за мной из темноты. Его серебристые глаза были такими яркими, такими громкими, когда моя рубашка упала на пол. Затем я сняла лифчик, одна бретелька за раз соскользнула с моего плеча, и мое сердце так сильно билось в груди. Мои волосы упали на грудь, прикрывая меня, когда я наклонилась, чтобы снять штаны, трусики. С расстояния нескольких футов тяжелый и горячий взгляд Джулиана скользил по моему телу, пока всё не превратилась в ничто. Только я.

И что-то нахлынуло на меня, прилив адреналина, заряд возбуждения. Под полной луной я стала кем-то, кого понимали другие, кем-то, кого, несомненно, принимали.

— Иди сюда, — сказал Джулиан хриплым голосом, и я повернулась, чтобы закрыть балконные двери, опустила затемняющие шторы. Для него я убрала каждый кусочек света в комнате, чтобы ему не нужно было прятаться — чтобы Джулиан мог быть самим собой, чтобы он мог быть самим собой со мной, как это всегда должно было быть.

Без предупреждения он подошел ко мне сзади, его штаны задели мой зад, кончики его пальцев коснулись моей шеи. В темноте наши пульсы сбились, и мой участился, прежде чем его ладонь погладила мое горло, мою челюсть.

— Ты боишься? — спросил он меня, и его ладони скользнули вниз по моим рукам, затем вверх по бокам. Не в силах говорить, я покачала головой. Я не боялась. Я боялась только одной мысли о том, что он уйдет, его руки не будут на мне, его губы не будут на моих.

Джулиан собрал мои волосы в кулак и прижал меня к себе. Он прикусил край моего уха, поцеловал нежное местечко под ним, а его свободная рука легла на мой живот. Я почувствовала головокружение и слабость и растаяла на месте, когда его губы прошлись по всей длине моей шеи, его ладонь скользнула вверх, чтобы обхватить мою грудь.

Отчаянно желая большего, я повернулась в его объятиях, когда Джулиан поднял меня, и я обвила ногами его талию. Наши головы соприкоснулись, и он наклонил голову, задевая мой рот своим. Его губы произнесли много слов, ни одно из которых не дошло до моих ушей, но проникло прямо в мою душу. Он схватил меня за затылок, за ягодицы, впиваясь пальцами в меня, пока вел меня к кровати. Я сняла с него маску, и наши рты зависли, мучая друг друга, цепляясь за эти кричащие, жестокие моменты.

Ни рассвета, ни дня, ни сумерек. Пространство-время, где мы слышали только предвкушающий стук наших сердец. Как «Порочное Желание Смерти».

Бум….. Бум…… Бум…….

— Просто не позволяй, чтобы с тобой что-нибудь случилось, — умоляла я.

Джулиан покачал головой. — Не позволю, — пообещал он… Бум….. Бум… — Я не хочу быть там, где тебя нет.

Вот оно, мои мысли насмехались надо мной… бум… вот оно…

Затем мой рот наполнился его поцелуем.

Мне казалось, что я целую темный лес, а не парня. Но потом он откинулся на кровать, взяв меня на себя, как будто у меня была вся власть, заставляя меня поверить, что все было наоборот. Я поцеловала его в шею, терлась о его плотное возбуждение внутри штанов. Джулиан застонал, я захныкала, и мы безумно целовались, пока его руки были везде: в моих волосах, на шее, на груди, на бедрах. Он целовал меня с силой, с голодом, достаточно глубоко, чтобы разрушить меня для любого другого мужчины.

Джулиан прижал палец к моему входу, обнаружив, что я промокла. — О, черт, — простонал он, толкая свой палец внутрь меня. — О, черт, Фэллон, — прорычал он, когда мои бедра снова прижались к нему, изголодавшись по трению, освобождению.

Я стала кем-то, кого не узнавала.

Может быть, это было полнолуние. Может быть, это были мы.

Джулиан поднялся с кровати, держа меня на коленях, полностью сел, сорвал с себя пальто и рубашку, прервав наш поцелуй всего на несколько мгновений. Как будто ничто не было достаточно быстрым, как будто мы не были достаточно близки. Его обнаженная грудь столкнулась с моей грудью, и он поцеловал мою ключицу, обхватил губами мой сосок. Его палец медленно проникал глубже в меня, другая рука сжимала мой затылок, пока я терлась о его штаны, желая чувствовать его везде и умоляя его взять меня. Он встал, и я вцепилась в его талию, пока он расстегивал ремень, молнию, сбрасывал брюки на пол.

Джулиан отвел нас обратно к краю кровати, и мой скользкий центр скользил вверх и вниз по его твердому и тугому стволу. Он лег на спину, позволяя мне тереться о него, исследовать его, использовать его, доверять ему, пока он безумно целовал меня. Его большая ладонь схватила меня за задницу, потянула вверх по позвоночнику. Мои губы снова нашли его горло, и его стоны подпитывали меня.

— Ты должна знать, что я этого не заслуживаю, — сказал он, обнимая меня и опрокидывая на спину.

Дождь барабанил по окнам с песней моего желания. Холодный октябрьский воздух проникал через камин, создавая ледяной сквозняк в моей спальне, когда он двигался надо мной. Он целовал, лизал и прикасался ко мне, как будто изучал меня, окрашивая меня своей гротескной грацией.

Мои ногти впились в его волосы, когда его рот прошелся по нижней части моего живота. Он опустился ниже между ног, и кромешная тьма втянула меня внутрь. Я чувствовала, как у меня пульсирует сердце в то время, когда он проводил время, облизывая чувствительное место вокруг моего члена. Его руки гладили мои бедра, и ощущения были взрывными, судорожными. Все нервные окончания ожили, погружаясь в его черные воды, и мое тело дернулось! С неспособностью справиться со своим ртом.

Моя рука скользнула по его лбу, по волосам.

— Джулиан, — выдохнула я, мои бедра двигались, колени опускались в стороны, нуждаясь в большем.

Затем его язык погладил меня один, два, три раза! Прежде чем