Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке - Евгений Горбунов

Конечно, нельзя сказать, что абсолютно все доклады Отта и Дирксена писал Зорге. Но и содержание тех докладов, которые составляли эти немецкие дипломаты, с оценкой взаимоотношений между двумя странами, часто становилось известно Зорге и своевременно передавалось в Москву. В одном из сообщений, отправленном 31 января, давалась оценка Японии как будущему военному союзнику Германии. И Дирксен, и Отт считали, что при наличии кризиса в Японии страна должна иметь несколько лет передышки, прежде чем она снова сможет развить активную внешнеполитическую деятельность. Поэтому посол и военный атташе, в некоторой мере не без влияния со стороны Зорге, были настроены к японцам более скептически, чем прошлым летом. Наступило отрезвление после милитаристского угара, вызванного подписанием антикоминтерновского пакта.

В одной из январских радиограмм почти дословно сообщалось о беседе с Оттом. Военный атташе разоткровенничался и сообщил о положении дел в вермахте и военной промышленности. По его мнению, вооружение вермахта потребует больше времени, чем предполагалось ранее. Мало было квалифицированных кадров, подготовленного командного состава, военной техники. Много было оружия устаревших образцов, оставшегося еще с Первой мировой войны. Исключительно тяжелым было и положение со стратегическим сырьем, в первую очередь каучуком, цинком, медью, оловом. По мнению Отта, Германия может рискнуть начать серьезную войну не раньше, чем через четыре года, то есть в 1941 году. Естественно, что такая подробная информация в начале 1937 года была высоко оценена в Москве. И вот с очередным заданием в Токио пришло сообщение о том, что Зорге и Клаузену за отличную работу объявлена благодарность в приказе по Разведывательному управлению.

Но особенно важным был анализ внешнеполитического курса империи в 1937 году, данный Зорге и Одзаки. Несмотря на обострение обстановки на советско-маньчжурской границе, на провокации на границе с МНР, несмотря на то что к 1937 году в Маньчжурии уже находилась треть всех вооруженных сил страны и Квантунская армия выросла в несколько раз, разведчики пришли к смелому выводу. После того как Одзаки удалось познакомиться с документом, определяющим внешнеполитический курс империи и сфотографировать его, Клаузен передал в Центр короткую радиограмму: «Японцы стремятся создать у других держав впечатление, будто они собираются незамедлительно вступить в войну с Советским Союзом. У меня складывается другое мнение: Япония не собирается начинать войну в ближайшее время. Все ее внимание устремлено на континентальный Китай. Подтверждение высылаю обычной связью».

Прогноз политической обстановки на Дальнем Востоке, данный Зорге в этой короткой радиограмме, и на этот раз оказался абсолютно точным. Что же позволяло советскому разведчику безошибочно прогнозировать события? На этот вопрос он дал ответ в своих записках. Вот что он писал: «Было бы ошибкой думать, что я посылал в Москву всю собранную мною информацию. Нет, я просеивал ее через свое густое сито и отправлял, лишь будучи убежденным, что информация безупречна и достоверна. Это требовало больших усилий. Так же я поступал и при анализе политической и военной обстановки. При этом я всегда отдавал себе отчет в опасности какой бы то ни было самоуверенности. Никогда я не считал, что могу ответить на любой вопрос, касающийся Японии». В этом был весь Зорге: огромная работа по анализу получаемой информации, величайшая ответственность в информации для Москвы и большая скромность при определении своих возможностей.

Война в Китае и численное увеличение японской армии требовали самого пристального внимания разведывательной группы к развитию вооруженных сил империи. Об этом же напоминала и Москва в своих заданиях. Генштаб РККА интересовали все этапы реорганизации японской армии. В первую очередь, это касалось частей Квантунской армии, реорганизация которых проводилась с учетом опыта боев в Китае. Задание было исключительно сложным и опасным. По японским законам смертная казнь полагалась не только за разглашение военной тайны, но даже за попытку узнать эти тайны. После начала войны в Китае в армии резко возросло число офицеров военной контрразведки, и получение любой информации о действиях Японии в этой стране стало смертельно опасным. Много данных о развитии и реорганизации японской армии получал Мияги, который поддерживал контакты с офицерами генштаба и воинских частей. Военная информация общего характера поступала и от Вукелича, который общался с английским военным атташе Френсисом Пиготом, корреспондентами крупнейших западных газет и сотрудниками английского и французского посольств. Изыскивал новые возможности для получения военной информации и Зорге. И здесь в большой мере получению информации способствовала его слава лучшего немецкого корреспондента на Дальнем Востоке.

Германский военный журнал «Вермахт» поручил ему написать статью о современном состоянии армии своего дальневосточного союзника. Просьба была написана на бланке редакции и снабжена соответствующими подписями и печатями. С этим письмом Зорге обратился непосредственно к начальнику Центрального управления военного министерства генералу Муто. Генерал принял корреспондента, уже хорошо известного в японском генштабе, и поручил сотрудникам министерства и военной контрразведки «кемпейтай» предоставить ему нужную информацию. Зорге побывал на маневрах Квантунской армии, на которые обычно не допускались иностранные корреспонденты, беседовал с японскими генералами и офицерами, которые были весьма откровенны с корреспондентом «братьев по оружию», и получил новейшие данные о состоянии и оснащении японских войск. Статья под броским заголовком «Японская армия сегодня: от самурая к танковым войскам» была летом 1937 года напечатана в журнале и вызвала самую благоприятную реакцию в Токио. Конечно, вся информация, полученная во время работы над статьей и, естественно, более подробная, была своевременно переправлена в Москву.

Тайная война – не только разведывательные операции, диверсии и схватки разведок. Понятие тайной войны значительно шире. Сюда входят и дипломатические поединки послов с мидовскими чиновниками страны пребывания, когда каждый скрывает свои мысли и отстаивает интересы своей страны. Но к тайной войне можно отнести и деятельность высшего военного руководства, когда на основании информации оценок и рекомендаций разведки отдаются указания об усилении того или иного региона страны. По приказу из центра снимаются со своего места дислокации воинские части, и под покровом темноты и тайны на платформы и в вагоны грузятся войска и боевая техника. Воинские эшелоны исчезают в неизвестном направлении, и только немногие в Москве знают конечный пункт назначения.

Конечно, полностью скрыть переброски большого количества войск и техники через всю страну было невозможно. На некоторых участках трасса Транссибирской железной дороги проходила у самой границы, и рассмотреть при наличии немецкой оптики, какую боевую технику везут на платформах, и подсчитать ее количество было можно. Японская агентура в наших пограничных районах тоже не дремала. Так что в разведывательном отделе японского генштаба узнали, сколько войск и техники сосредотачивается за Амуром. В ответ на такое усиление в Токио планировали и осуществляли ответные действия. В японских портах на войсковые транспорты грузили личный состав и боевую технику, и новые дивизии отправлялись на материк. Территория «независимого» государства Маньчжоу-Го, – японский плацдарм на азиатском материке, – пополнялась новыми частями, и в штабе Квантунской армии планировали, где лучше разместить новые полки и дивизии, перебрасываемые из метрополии.