Огр! Огр! - Пирс Энтони

– Ну, все равно лучше было вытащить вас в нормальный Ксанф, чем оставить в Пустоте, – смущенно сказал Загремел, начавший отчего-то сомневаться в правильности того, что он сделал. – У границ Ксанфа магия слабеет, поэтому здесь не так опасно.

– Ага! – воскликнула Танди. – То-то я слыхала, что обыкновенские монстры гораздо хуже здешних!

– Не так опасно будет, только если ты останешься с нами, – сказала Чем. Она ненадолго задумалась. – Но сделка есть сделка – кобылицам надо заплатить.

– Я заплачу! – предложила Танди.

– Нет! – крикнул Загремел. – Тыквы не для таких, как ты! Они гораздо больше подходят таким, как я!

– Я так не думаю, – сказала Чем. – Мы все по горло сыты тыквами независимо от того, побывали мы внутри или нет. Но нас трое. Мы можем заплатить кобылицам, и у каждого останется по половине души. Тогда Загремел тоже останется на свободе.

– Но никто из вас не должен отдавать за меня половину своей души! – возразил Загремел.

– Ты же делал это для нас! – возразила кентаврица. – Мы сможем обойтись и половинами душ, если будем осторожны. Насколько я понимаю, со временем они восстанавливаются.

– Да, – сказала Танди, ухватившись за эту мысль, как утопающий за соломинку. – Каждый заплатит за себя.

Она повернулась к ближайшей кобылице – ею оказалась Кризис.

– Возьми половину моей души, – сказала она. Чем взглянула на вторую, Ромашку: – Возьми половину моей.

Кобылица Моря Дождей заколебалась – она не ожидала награды, а кроме того, не она везла Чем.

– Бери! – настаивала кентаврица.

Кобылицы, радуясь тому, что проблема разрешена, подскакали к своим «донорам». Загремел увидел, как между девушками и кобылицами возникли, мерцая, две души. Затем каждая разорвалась пополам, и кобылицы исчезли.

Загремел остался стоять рядом с третьей, кобылицей по имени Туман. Он осознал, что это самое малое, что он может сделать, к тому же Туман должна получить половину души. Ей обещана половина его души. Теперь, хоть и не она везла его, она это получит.

– Возьми половину моей, – сказал он.

Туман приблизилась. Что-то внутри у Загремела разорвалось, и он остался стоять, чувствуя легкое головокружение. Что-то неизмеримо ценное было отнято у него – но не целиком.

Потом он увидел девушек и понял, что спасено нечто еще более ценное.

Поутру они проснулись; ничего плохого им не приснилось. Ночные кобылицы не подходили к ним близко – путники ведь могли и передумать насчет душ. Кроме того, какие сны могут быть хуже того, что они уже пережили?

Ксанф был прекрасен. Зеленые деревья искрились росой, и раскрывались навстречу дню цветы. Белые облака образовали вокруг солнца лениво изменяющуюся оправу, ожидая, что оно их сожжет, но оно игнорировало их вызов. Воздух благоухал. Но главное, каким же счастьем были жизнь и свобода! Гораздо большим, чем прежде, когда Загремел еще не понимал, как легко это отнять. Он умирал в огромном темном океане, в зубах у львов, под скалой, которую уже не мог сдвинуть от усталости, от голода в тюрьме. Он вернул свою душу – и снова отдал ее. И вот он здесь, всего с половинкой души, но научившийся ценить и то, что имеет.

Некоторое время они обменивались впечатлениями, каждый нуждался в утешении, каждый чувствовал боль разлуки с частью своей души. Но вскоре они успокоились, пообвыкли, поняв, что половина души все же лучше, чем ничего.

Загремел испытал свою силу и обнаружил, что она тоже наполовину уменьшилась. Теперь ему приходилось пользоваться двумя руками, чтобы разбить камень в пыль. Пока его душа не восстановится, он будет только полуогром. Но и это не слишком высокая цена за свободу.

– Думаю, мне пора пойти своей дорогой, – наконец сказала Чем. – Я полагаю, на мою долю выпало достаточно приключений в этом путешествии; хорошего понемножку. Я все занесла на карту; мои исследования окончены. Теперь мне нужно обработать полученный материал и попытаться разобраться в нем.

– В магии не всегда можно разобраться, – риторически заметил Загремел.

– Но куда же ты пойдешь? – спросила Танди.

Кентаврица развернула карту, на которой теперь был аккуратно отображен весь северный Ксанф, а их маршрут отмечен пунктиром.

– На границах Ксанфа кентавры чувствуют себя в безопасности, – объяснила она. – Кентавры ведут торговлю по всему побережью. Я собираюсь доскакать до перешейка, а затем повернуть на юг, к замку Ругна. Это будет несложно.

Ее предполагаемый маршрут уверенно пролег вниз, через северный Ксанф. Похоже, она забыла, как уверяла ночью, что они погибнут без защиты Загремела, и Загремел не стал ей об этом напоминать. Было очевидно, что в тот момент ее заботило благополучие огра, а не собственное.

– Я думаю, это наилучший выход, – неохотно согласилась Танди. – Мне действительно нравилась наша разношерстная компания, но дороги у нас разные. Только помни, что ты не так сильна, как обычно.

– Это еще одна причина, почему я хочу домой, – сказала Чем. – Я бы и вам посоветовала то же самое, но я знаю, что ваша судьба отлична от моей. Тебе нужно добраться до Огр-Ограды, Загремел, и забрать то, что ты там найдешь, хотя лично я думаю, что это ошибка.

– Понял не шибко – где моя ошибка? – спросил Загремел. То, что было в Пустоте, ушло вместе с ночным мраком, поскольку они покинули те земли, и теперь (c)н легко вернулся к своей обычной речи. Ни гипнотыквы, ни интеллекта косящих глаз больше нет, так что он перестал быть умным.

– Загремел, ты наполовину человек, – сказала Чем. – Если ты только прислушаешься к своей человеческой сущности...

– Не человек – я огр навек, – уверенно заявил он. Эта уверенность помогла ему преодолеть все ужасы тыквы.

Кентаврица вздохнула.

– Тогда ты должен быть тем, что ты есть, и делать то, что должен делать. Танди... – Чем покачала головой. – Я не могу дать тебе никакого совета. Надеюсь, ты все же добьешься того, к чему стремишься.

Девушки со слезами обнялись. Кентаврица поскакала на запад, ее прекрасный каштановый хвост был полуопущен, словно выражая печаль ее души.

– Я так же глупа, как и ты, – сказала Танди, вытирая слезы. Ее голубые глаза засияли, как просвечивающее сквозь облака небо. – А потому давай доберемся до Orp-Ограды, прежде чем наступит ночь, Загремел.

Они отправились в путь. Теперь, почти добравшись до места назначения, Загремел ощущал непонятную тревогу. Добрый волшебник сказал, что он найдет то, что ищет, среди древних огров; Хамфри не сказал, что это такое и понравится ли оно Загремелу.

А если то, что ему нужно, ему не понравится? Если он возненавидит это? Если это означает отречение от всего, что он изведал в своем путешествии с семью девушками? Интеллект, конечно, проклятие, и Загремел был рад избавиться от него, но в том, чтобы выражать свои мысли так же четко и красноречиво, как люди, он находил скрытое удовольствие. Легкость в выражении мыслей – не меньшая сила, чем мощь мускулов. Тыква была полна ужасов, однако и там случались приятные моменты, в которых оказалось полезно как неистовство огра, так и глубокие размышления. Конечно, это преходящие моменты, до которых истинному огру и дела нет, однако он ощущал в них нечто изначально хорошее.