Элита элит - Роман Злотников

Ну а вот это уже была моя забота. Я встал и, мысленно поблагодарив неизвестного бойца за идею, двинулся в сторону землянок управления полка…

А еще через два дня меня срочно вызвали в штаб корпуса.

Генерал встретил меня мрачнее тучи.

— Ну что, Куницын, доигрался? — резко прервал он мой доклад.

— Не понял, товарищ генерал.

— Вот, полюбуйся!

Он сгреб со стола и ткнул в мою сторону какие-то листки. Это оказались какие-то списки. Я мельком пробежал их глазами. Сто двадцать три человека.

— Что это?

— Это список личного состава твоего батальона, ордера на арест которых затребовал капитан Бушманов. И получил! И ты там — в первой строчке!

— Я видел, — спокойно отозвался я, а затем задумчиво произнес: — Поторопился капитан, поторопился… Мы же с вами хотели от него тщательности и основательности. А он…

— Что ты здесь мне лирику разводишь? — вскинулся комкор. — Да ты понимаешь, чем это тебе грозит?

— Мне? — картинно-удивленно осведомился я. — Не напомните, товарищ генерал? По-моему, вы расценили мой батальон как единственный резерв корпуса, а то и армии. И лишить корпус этого резерва в преддверии скорого наступления немцев — это ошибка. Или… — Я многозначительно замолчал.

Генерал молча смотрел на меня. Сыграть с капитаном на его поле… страшновато, что и говорить. Но я не собирался давать генералу ни единого шанса спраздновать труса.

— У капитана есть непосредственное начальство?

— Ну… да. Майор Буббиков. Он сейчас в штабе армии.

— Я думаю, вам необходимо срочно связаться с ним и попросить его вместе с вами прибыть в расположение моего батальона.

Я продолжал сверлить генерала взглядом до тех пор, пока он не протянул руку к телефонному аппарату и не снял трубку, бросив туда:

— Соедините меня со штабом армии…

В коридоре меня окликнули:

— Товарищ капитан! Капитан Куницын…

Я резко обернулся и… сразу напрягся. Ко мне быстрым шагом приближался младший лейтенант с петлицами василькового цвета. А я был в первой строчке того списка…

— Товарищ капитан, — снова начал этот младший лейтенант, — я… ну в общем… А! — Он махнул рукой, как будто решаясь на какой-то отчаянный поступок. — Короче, капитан Бушманов сегодня утром приезжал в особый отдел и, захватив с собой два взвода бойцов НКВД, час назад уехал обратно.

Я несколько мгновений смотрел прямо в отчаянно горящие глаза младшего лейтенанта, а затем медленно кивнул:

— Спасибо, лейтенант, я этого не забуду…

Я почти опоздал. Когда я выпрыгнул из кузова подвозившей меня попутки, мои ребята из списка уже были погружены в кузова нескольких грузовиков, по углам которых молча стояли бойцы НКВД с винтовками наперевес. И в первом из них, сразу за кабиной, сидели Вилора и рядом с ней Кабан…

Капитан Бушманов неторопливо прогуливался около радиатора первой машины, похлопывая по голенищу сапога тонкой веткой.

Едва мои ступни коснулись земли, как по угрюмым шеренгам людей, заполнявших кузова грузовиков, пролетел возбужденный шелест:

— Командир… командир… командир…

Капитан Бушманов обернулся. Его лицо прорезала злорадная усмешка, он демонстративно лениво махнул рукой, подзывая к себе троих бойцов, и потянулся к кобуре. Я двинулся вперед, скидывая с плеча свой старый, добрый «дегтярь», и, чуть напрягая голосовые связки, приказал:

— Батальон…

От звука моего голоса сорвало в воздух тучу птиц, перепрыгивающих с ветки на ветку в радиусе как минимум полкилометра в округе.

— В ружье!

Толпа людей, заполнявших перелесок, вот уже который день служивший местом расположения моего батальона, до сего момента взиравшая на все происходящее с угрюмой скорбью и безнадежностью во взгляде, внезапно пришла в движение. Перелесок мгновенно огласился звоном вгоняемых в приемники магазинов, лязгом затворов, досылающих патроны в патронники, щелканьем взводимых курков.

— Ко мне! К бою! — пролаял я, вскидывая «дегтярь» на уровень глаз.

Капитан резко затормозил и ошарашенно повел глазами вокруг. На него смотрели сотни стволов.

— Что… Что вы себе позволяете, Куницын?! Да вы понимаете…

— Так точно, — оборвал я его. — А теперь освободи моих людей.

Капитан несколько мгновений сверлил меня ненавидящим взглядом, а затем нехотя кивнул лейтенанту, как видно, командовавшему энкавэдэшниками.

— Вы за это ответите.

— Непременно, — согласился я, опуская пулемет. — Тем более что твое непосредственное начальство, капитан, уже едет сюда. Так что пошли, подождем-ка его в твоей землянке. И не будем впутывать сюда никого лишнего.

Бушманов ничего не ответил, а только развернулся и с независимым видом двинулся в сторону своей землянки. Я немного задержался.

— Головатюк, Иванюшин, — окликнул я своих ротных, уже спрыгнувших с грузовика, — время обеденное, так что организуйте-ка товарищу лейтенанту и его людям, — я кивнул в сторону настороженного косящихся на меня энкавэдэшников, — обед. И без обид мне! Люди исполняли приказ. За это награждать надо, а не кукситься. Понятно?

— Так точно! — дружно отозвались оба моих ротных.

Ну вот и славненько. А то еще под воздействием эйфории от того, как оно все повернулось, не дай бог, устроят мне тут драку с энкавэдэшниками. Пусть лучше задружатся. Мой объект воздействия — капитан Бушманов, и только он. Отвлекаться на оптимизацию всей системы госбезопасности в настоящий момент я не собирался. И статус пока не тот, и ресурсов для этого явно недостаточно. Так что всему свое время…

Первым в землянку, пригибаясь, чтобы не задеть фуражкой притолоку, вошел генерал. Окинув меня тяжелым взглядом, он молча сел за стол. Рядом с ним так же молча уселся старший дивизионный комиссар.

Майор государственной безопасности Буббиков вошел в землянку, даже не пригибаясь. Ему этого не требовалось. Низкоросл, сухощав, некоторые комплексы читаются практически влет… В то же время хитер, трусоват и подл. Да-а-а… органами мне придется заниматься всерьез. Впрочем, раз в них встречаются ребята вроде того младшего лейтенанта, возможно, все еще не так запущено…

— Товарищ майор госбезопасности, — начал капитан Бушманов, поднимаясь с табурета.

Но я не дал ему продолжить.

— А теперь признавайся, сволочь! — грозно рыкнул я, вставая из-за стола и включая голосовые связки почти на полную мощность. А ведь недаром идет слух, что, когда говорит гвардеец, вздрагивают даже буддистские монахи. — Кто тебя завербовал? Когда?

— Что?! — изумленно проблеял капитан, буквально задавленный моим ревом, который я еще подстраховал обертонами психопринуждения второго уровня.