Приют - Александр Варго

– Ну… ты даешь, – только и смог произнести Ярик. Дина аккуратно разлила искрящееся в свете свечей вино по хрустальным бокалам на длинных ножках.

– За тебя, – предложила Дина, чокаясь с Яриком, и тот добавил:

– За нас. – Выпив, он накинулся на еду.

Дина с улыбкой наблюдала, как он жадно ест.

– Значит, Рута не возвращалась? – насытившись, спросил Ярик.

Дина покачала головой.

– Идиотка, – вдруг зло сказал он, вытирая салфеткой губы. – Ее схватят, как только она выйдет из леса.

– Она приняла такое решение. И это ее право, – сказала Дина, пристально глядя на Ярика. Она не могла оторвать взгляд от его рельефных мышц, юного горячего лица, упрямого изгиба губ…

– Она была хорошей девушкой, – неожиданно сказал Ярик. Он уставился в темное окно. – Если бы она поменьше лезла со своими дурацкими советами…

– Забудь о ней, – промолвила Дина и вновь наполнила бокалы вином. – Не пили опилки, как советовал Дейл Карнеги.

– Ты читала Карнеги? – Ярик с удивлением оторвался от окна, и Дина со скромным видом кивнула.

– Не такая я уж деревенщина, молодой человек, – жеманно проговорила она, глядя на Ярика своими блестящими черными глазами. Юноше казалось, что на него уставились два котла с кипящей смолой.

– Ха, молодой человек… – фыркнул Ярик, доедая остатки грудинки. Мясо было великолепным, хорошо прожаренным, впрочем, как и всегда, когда готовила Дина. – Ты выглядишь едва ли старше меня…

– Иди сюда, – попросила молодая женщина. Она почти ничего не съела, лишь отпила немного вина.

– Что, опять прямо здесь?

– Нет, – засмеялась Дина. В полумраке сверкнули ее маленькие белые зубки. – Я просто хочу обнять тебя, дурачок…

…Через минуту они уже направлялись к гостиной, яростно разбрасывая по дороге одежду.

– Ты будешь вино? – игриво спросила его Дина, когда они, усталые, но очень довольные, лежали обнявшись.

– Не откажусь, – ответил Ярик, и молодая женщина соскочила с кровати. Через минуту она вернулась с двумя наполненными бокалами.

Ярик сделал глоток и спросил:

– Можно вопрос, Дина? Не очень тактичный.

Молодая женщина рассмеялась.

– Я сказал что-то смешное?

– Ты, который совсем недавно ворвался ко мне в дом с ружьем и угрожал убить всю семью, говоришь теперь о такте? Конечно, спрашивай.

– Как ты объяснишь… ну… свое необычное превращение, что ли… – Ярик внезапно смутился.

– Превращение?

– Да, ну… то есть… – неуверенно проговорил он. – Твоя внешность, ты стала девушкой… А была… в самом начале… – Он окончательно запутался и замолчал.

Дина самодовольно усмехнулась. Она действительно выглядела двадцатилетней девушкой.

– Ты сейчас похож на ребенка, который пытается рассказать своей маме, как размножаются люди.

– Я…

– Да ладно. Я поняла, что ты хочешь сказать. – Дина погладила его грудь. – Тут две причины. Первая – это аллергия. Как у Олега, помнишь, как его разнесло?

Ярик кивнул, с отвращением вспомнив распухшее до уродливости лицо мальчика.

– Ну вот, – продолжала Дина. – Я тоже сильно реагирую на погоду… Всякие там магнитные волны и прочую ерунду. Ну, а во-вторых, если женщина начинает испытывать к молодому человеку сильные чувства, она в любом случае хорошеет. Доказано наукой.

Она внимательно посмотрела на безмятежно развалившегося Ярика.

– Ясно тебе, малыш? – негромко спросила она и улыбнулась. – Ты покраснел, я вижу. Не стесняйся, Ярик, все нормально. – Она вздохнула и прижалась к телу юноши. – На самом деле я всегда такая, просто ты не обращал на это внимания. Когда вы только появились, у тебя были другие заботы, и тебе было недосуг меня разглядывать…

Она продолжала что-то говорить, но Ярик уже засыпал. Перед тем, как окончательно провалиться в сон, он успел подумать, что почему-то соскучился по Руте. Он попытался воскресить в памяти ее образ, но из этого ничего не вышло.

Его разбудили какие-то звуки наверху. Что-то похожее на удары… Ярик подскочил в кровати.

– Дина? – позвал он. Тишина. Он начал подниматься, как вдруг на лестнице послышался быстрый топот ног. В дверях появилась запыхавшаяся Дина.

– Моей маме стало хуже, – тяжело дыша, сказала она. – Извини, если я разбудила тебя…

– Что-то серьезное? – чисто из приличия поинтересовался Ярик, зевая. – Что с ней?

– Небольшие осложнения, – уклончиво ответила Дина. – Спи, любимый.

Девушка закрыла дверь, и Ярик услышал, как она прошла на кухню. Слушая, как она гремит склянками и пузырьками с лекарствами, он незаметно уснул.

Прошли несколько минут, и дверь в комнату снова приоткрылась. Некоторое время Дина молча смотрела на спящего юношу, после чего осторожно прикрыла дверь и бесшумно вышла на улицу. Она зажгла фонарь и направилась за дом. Вскоре оттуда донеслось позвякивание ключей. Молодая женщина отпирала подвал.

Она вышла из него под утро, когда на траве уже появилась роса. По ее вискам стекал пот, лицо было напряженным и сосредоточенным.

– Ну, как твоя мама? – спросил Ярик утром за завтраком. По сути, плевать он хотел на эту вонючую старушенцию, но ему хотелось выглядеть в глазах Дины вежливым.

– Так себе, неважно, – ответила она, доставая из духовки лепешки. – Ей нужен абсолютный покой.

«Как будто ее кто-то сильно беспокоит», – заметил про себя Ярик.

– У нее очень хороший слух, – продолжала Дина. – И она очень болезненно реагирует на малейший шум. Ей также вреден яркий свет. Я заперла дверь в ее комнату.

– Понятно, – протянул Ярик, думая о том, что, в общем-то, ни черта ему не понятно. Зачем дверь-то закрывать? Впрочем, оно и к лучшему – меньше вони будет…

В полдень произошло маленькое ЧП. Олег опять лазил черт знает где, и его кто-то укусил. Зареванный, он прибежал в гостиную и, давясь слезами, прокричал, что его «ужалил какой-то паук». Встревоженная Дина осмотрела укус и повела его на кухню.

– Олег, елки-палки, где ты лазил?.. – доносился из кухни сердитый голос Дины.

Звон каких-то склянок.

– Ма, я только… – отрывистые всхлипы, – он выскочил… прямо из куртки…

– Ты был внизу?..

Снова всхлипы, затем – крик от боли.

– Терпи! – сурово сказала Дина. – Все, иди…

Все еще хныча, мальчишка выбежал из дома.

Прошло три дня, однообразных и в то же время незабываемых для Ярика. При каждом удобном случае Дина тащила его в постель, и к концу каждого дня юноша чувствовал себя выжатым как лимон. Он спал, трахался, ел, снова трахался, опять спал, ел, потом опять трахался, и так по кругу.