Искушения и искусители. Притчи о великих - Владимир Чернов

В зал уже не втиснулся бы и микроб, а хвост тусовки еще вилял, втягиваясь в ДК. Открыли Белый зал, обещая перетаскивать туда часть за частью по мере просмотра. Но скоро и здесь начали дохнуть одноклеточные. Жена артиста Стеклова и родная дочь Марка Захарова Александра неутомимо прыгала в дверях, глядя на происходящее из-за спин джентльменов, вставших здесь насмерть.

Представляя новое достижение, Виктор Мережко сказал, что, посмотрев «Такси-блюз», он еще сомневался, случайно это вышло у П. Лунгина или нет, теперь ему предельно ясно: «Мы имеем крупнейшего режиссера мирового уровня». Виктор Мережко честно предупредил: фильм сложный, лично ему пришлось смотреть его три раза.

Выступивший, в свою очередь, представитель французской стороны (посол Франции) заявил, что Франция будет счастлива поиметь такой фильм на своих экранах. Наконец выступил сам П. Лунгин и заявил, что он счастлив, потому что снял лучшего актера Олега Борисова, а также неизвестного молодого человека (фамилию я забыл), который вскорости станет нашим Марлоном Брандо.

В общем, кино можно было уже не показывать. Но выбраться из зала оказалось невозможно. Поскольку вы все равно не увидите этого впечатляющего фильма, я вам кратко расскажу содержание, чтобы стало понятно, чего так разволновалась кинообщественность.

По жанру это крутая оптимистическая трагедия. Остерн-боевик. В него удалось впрячь коня и трепетную лань. То есть с виду он как бы американский, но русским духом пахнет.

Начинается с того самого страшенного побоища: почти Ледового: силы, состоящие из обнаженных до пояса могучих русских богатырей, голыми руками мочат вооруженных до зубов и наступающих боевой свиньей на мотоциклах (некоторые проносятся по небу, как Змей Горыныч) черных рокеров. В апофеозе великой битвы, состоявшейся на пустыре за американским посольством, главный герой (будущий Марлон Брандо), наделенный невероятными бицепсами и трицепсами, садится за рычаги бульдозера и начинает давить вражью силу, погребая груды мотоциклов и рокеров под землею, так что из комьев только белые ручки торчат.

Больше черные рокерские силы не возникают, что позволяет П. Лунгину сосредоточиться на победителях.

Оказывается, это лишь небольшой отряд (называющий себя «чистильщики») некоей тайной всемогущей организации, раковыми метастазами проникшей во все поры общества. Нет, вы не угадали. Это не жидомасоны.

Это богатырская по форме и национальная по содержанию неодолимая сила с длинными, но разветвленными руками, руководимая КГБ, цель которой — персональное физическое уничтожение еще уцелевших жидов. Собственно говоря, евреев, которых предстоит уничтожить, всего один, но о нем ниже. В предвкушении старинной русской потехи «чистильщики» неустанно тренируются, уничтожая полчища рокеров, отлавливая и мучая «пидарасов», разнося рестораны, задержавшие выплату им дани, «качаясь» в подвалах, начиненных гирями, штангами, мешками для отработки ударов ногами и плакатами с изображением их любимого героя. Нет, это не Гитлер. И не Сталин. Это Арнольд Шварценеггер.

А кто же тот страшный еврей, на схватку с которым все никак не решится неодолимая сила? Нет, он не ниндзя, исчезающий на глазах и оказывающийся одновременно в разных местах, плюясь отравленными колючками. Он не прославленный диссидент, заклятый враг КГБ, за которого, если тронуть его пальцем, вступится вся мировая общественность, а Израиль немедленно объявит войну. Все мимо. А сделать с ним тем не менее нельзя ничего. Почему — неизвестно. Это одна из великих тайн П. Лунгина. В фильме их несколько. Непонятность есть блестяще использованный П. Лунгиным один из приемов советского кино, образовавшихся в ходе его развития.

Одновременно П. Лунгиным столь же блестяще использованы открытия, сделанные западным кинематографом. Например, страшными «чистильщиками», которых водит на подвиги наш герой, на самом деле командует его мама. Могучая блондинка в соку, непрерывно демонстрирующая воспитанникам свое обильное тело. В свободное от демонстрации время она много работает. Подрабатывая, как и все в СНГ. Видимо, у нее туго с деньгами. Она трудится в должности массовика-затейника, одновременно кем-то вроде сторожа или начальника при аттракционе «Американские горки», поет в ресторане, который ее команда под горячую руку тоже разносит, вышибая недоплаченное. Вышибаниями она же руководит.

Ночами мама не спит, а неутомимо носится как угорелая на пару с сыном по своим горкам, после чего, не насытившись бешеной скоростью, валяется с ним на полу (очень большой мальчик!), предаваясь бешеным ласкам, страстно лобзая его и терзая, раз за разом приближая дело к кровосмешению. Но до дела не доходит. И это странно. П. Лунгин, уже продемонстрировавший нам в «Такси-блюз» чудный половой акт на подоконнике, здесь почему-то на самом интересном месте замялся. Но, думаем мы, не он это замялся. Мы думаем, это замялись его новые друзья, французы. Наш-то зритель скушал бы, он и не такое едал, а у них там правила: в одном случае можно, в другом — нельзя. В этом, видимо, было нельзя. Стерильная нация. А жаль! Чего уж там!

Зато в отместку П. Лунгин залудил чисто российский вираж. Поняв, что кровосмешения французы ей не разрешат, мама смотрит на сына с легкой усмешкой и сообщает ему, любимому, что он — сам еврей! Ни хрена себе! Оказывается, давно, когда мама девочкой была, ее таки соблазнил один носатый. Какой пассаж! Вот что значит учеба у классиков советского кино.

Ребенок оцепенел. А мама ему говорит: выход у тебя один — папу надо кончать! Сыночек прямо зарычал от нетерпения: давай его сюда! Где эта папа? И тут его ждет новая подножка. Оказывается, папа и есть тот самый недостижимый еврей.

То есть уже пошел излюбленный ход американского боевого кино: раз что-то сделать невозможно, надо найти человека, способного невозможное совершить. Наконец-то все встает на места: и бицепсы, и кровожадность, и расовая подначка. Герои обозначились. Вперед!

Герой вступает с папой в контакт. Он поражен. Это тщедушное создание (его и играет самый лучший актер Олег Борисов) он бы мог двумя пальцами удавить. И растереть. Но… сразу почему-то нельзя. Надо вкрасться в доверие. Ребенок вкрадывается.

И тут на него начинает вдруг действовать магия папы, страшный еврейский секрет его непобедимости, тайное еврейское оружие. Этот всеми забытый (кроме наших патриотов с КГБ и Шварценеггером) бывший эстрадный куплетист Наум Хейфец ныне занят тем, что как может «зашибает бабки» (по собственному его определению). Его квартира — проходной двор, где одна комната сдается подпольным воротилам для азартных игр, в других — собираются протестующие чукчи, бывшие диссиденты, эмигранты, старухи, изучающие искусство, устраиваются концерты. Потом все — эмигранты, чукчи и старухи — ложатся спать под общим одеялом. А папа отправляется в незатейливые компании простого народа распевать любимые ими песни типа «Я люблю тебя, жизнь!» и всюду зашибать свои «бабки».

П. Лунгин убедительно показывает, что именно папа, старый еврей, является последним из могикан, хранителем оставшейся лишь в памяти народной, в недрах его души культуры социализма. Именно он несет людям то, что собираются отнять у них «чистильщики», утверждая на бывшей советской земле культ полуголого Шварценеггера.