Эдгар По - Андрей Танасейчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что касается других качеств „Пенн мэгэзин“, то здесь достаточно ограничиться лишь несколькими словами. Он направит свои усилия на содействие всеобщим интересам словесности, безотносительно к отдельным географическим областям, рассматривая в качестве истинной аудитории писателя весь мир. То, что существует за пределами литературы, в собственном смысле этого слова, и содержится в предметах наисерьезнейшей важности, он оставляет заботам лучших наставников. Его цель главным образом заключается в том, чтобы доставлять удовольствие — посредством разнообразия, оригинальности и остроумия. Здесь, однако, уместно заметить, что сказанное в этом проспекте ни в коем случае не следует толковать как намерение осквернить чистоту журнала хотя бы самой малой примесью фиглярства, непристойности или пошлости — пороков, каковыми страдают некоторые из лучших европейских изданий. Во всех областях и жанрах литературы он будет черпать из высочайших и прозрачнейших источников.
Что касается технической стороны предприятия, то этой стороне, как и следует, будет уделено самое серьезное внимание. В этом смысле предполагается, что издание превзойдет обычный журнальный уровень. По форме и обличью „Пенн мэгэзин“ будет напоминать нечто близкое к [журналу] „Никкербокер“; бумага по качеству не будет уступать „The North American Review“; иллюстраций, выполненных лучшими художниками страны, будет много, но они не станут чрезмерными и будут соответствовать тексту.
„Пенн мэгэзин“ будет издаваться в Филадельфии и станет выходить первого числа каждого месяца, формируя каждые полгода том примерно в пятьсот страниц. Цена предполагается пять долларов за год, которые следует внести заранее или при получении первого номера, который выйдет 1 января 1841 года. Письма адресуйте редактору и владельцу,
Эдгару А. По».
Как видим, По намеревался издавать «идеальный» журнал, который и по форме, и по содержанию соответствовал бы самым высоким стандартам. Мог ли он осуществить задуманное? Теоретически — мог. Но вот практически… Издание требовало больших средств, которых у По, разумеется, не было. Известно, что он обращался к родственникам и друзьям. Но кто из них был в состоянии ему помочь? Мог ли он оформить заем? Известно, что пытался. Однако По собирался быть не только редактором, но и владельцем издания. На меньшее он был не согласен. Поскольку только таким образом получал средства осуществить «единственную возможность следовать до конца своим представлениям».
Идея была, конечно, замечательная. Особенно выигрышно смотрелось название, в котором заключена игра слов: «реп» (англ. «ручка») и «Репп» — «Пенсильвания»[220], название штата, самым крупным городом и олицетворением которого является Филадельфия.
Насколько можно судить по переписке, еще в ноябре 1840 года По был уверен (или, во всяком случае, питал надежды), что его детище увидит свет в январе следующего года. Но тогда же, в ноябре, он заболел. И заболел, судя по всему, тяжело. Похоже, у него случился очередной нервный срыв, который совершенно лишил его сил и на несколько недель приковал к постели. Видимо, сказались последствия коллизии с Бёртоном и то огромное эмоциональное напряжение, что он испытывал, пытаясь осуществить свой амбициозный замысел. Такие приступы случались с ним и раньше — в Нью-Йорке и Балтиморе, возможно, в Ричмонде, но тогда длились обычно неделю или чуть больше.
1 января 1841 года По опубликовал объявление, что начало издания «Пенн мэгэзин» переносится на 1 марта. Однако и тогда не случилось.
1 апреля 1841 года Эдгар По написал письмо своему другу Дж. Снодграссу, в котором выражал надежду: «„Пенн“, я надеюсь, только ранен, но не убит». В письме он, кстати, объяснил, почему журнал не вышел в марте: «Он должен был появиться… в марте, как объявлялось… если бы не неожиданная подозрительность банка». И далее сообщал: «Мистер Грэм сделал мне очень хорошее предложение, которое я с большим удовольствием принял. Проект „Пенна“ будет, безусловно, возобновлен в будущем».
Увы, возобновить «проект» так и не удалось. Но надежда на «повторный старт» будет еще долго вдохновлять Эдгара Аллана По.
В ноябре 1840 года сделка по продаже бёртоновского «журнала для джентльменов» была завершена, новым владельцем издания стал Джордж Рекс Грэм (1813–1894). Несмотря на то что ему было всего двадцать семь лет, он был человеком энергичным, хватким, с немалым жизненным опытом. Происходил Грэм из состоятельной семьи, но отец его разорился, когда он был еще ребенком, поэтому пробиваться ему пришлось самостоятельно. Юношей он обучался столярному делу, но профессии краснодеревщика предпочел юриспруденцию: при помощи дяди окончил юридическую школу и в 1839 году обзавелся адвокатской лицензией. Правда, и адвокатурой заниматься не стал, а пошел в журналистику и вскоре превратился в одного из редакторов весьма успешной и влиятельной филадельфийской газеты «Сэтеди ивнинг пост» («The Saturday Evening Post»), которой владел известный в то время журналист и издатель Сэмюэл Аткинсон. Последний издавал еще и журнал «Аткинсонз каскет»[221]. В свое время, на рубеже 1820–1830-х годов, журнал процветал и имел массу подписчиков, но к концу 1830-х пришел в упадок и стал убыточен. В числе прочих обязанностей Аткинсон поручил Грэму заняться и журналом, а через несколько месяцев Грэм превратился в полноценного владельца «Аткинсонз каскет». За год ему удалось поднять тираж с нескольких сотен до полутора тысяч экземпляров и выйти на уровень рентабельности. Поэтому покупка журнала Бёртона была разумна: за три с половиной тысячи долларов он получал три с половиной тысячи подписчиков, а объединив два журнала, — уже пять тысяч, и это было серьезное коммерческое предприятие. Единственное, что требовалось, — удержать подписчиков, не разочаровав их.
Последним обстоятельством, вероятно, и объясняется, что вскоре после покупки и объединения двух журналов в один (теперь он назывался «Graham’s Lady’s and Gentlemen’s Magazine»; на титуле имелась и приписка: «Casket and Gentlemen’s united») Грэм встретился с Эдгаром По и пригласил стать редактором издания. Видимо, дела шли не настолько хорошо, как хотелось бы владельцу, и он решил поручить дело тому, кто прежде доказал свою способность содействовать успеху издания. Грэма не остановили инсинуации Бёртона, предостерегавшего нового владельца от сотрудничества с По.
Вообще, судя по всему, Грэм был человек редкий — легкий, незлобивый, обладавший уникальным даром не наживать врагов, не обижаться и не обижать других. Очень характерно: за все время, что он общался с Э. По, ему удалось ни разу с ним не поссориться, что, согласитесь, весьма необычно. При этом он не был бесхарактерным, всегда знал, что ему нужно, и оказался одаренным бизнесменом.
