Дракон и серебряная принцесса - Ева Никольская

– Какое именно? Стать мишенью для кучи наемных убийц?

– Ну, не стала же! – парировала Марина, совершенно не чувствуя себя виноватой. – Замуж вон выскочила, прозрела, дар распечатала, еще и силу ковена обрела. Так какие, скажи на милость, у тебя ко мне претензии?

Действительно… какие? Отсутствие материнской любви? Так Марина не была обязана любить приемную дочь. Кормила, учила, обеспечивала, а потом отправила под опеку леды Моры и лэда Риля, которые, по ее логике, должны были меня обезопасить от врагов. Почему же тогда мне так обидно?

– Как, кстати, вы меня вычислили? – спросила Марина-Мириам.

– По голосу, – буркнула я.

– Ах, это… – Улыбка женщины была печальной. – Не смогла удержаться, оставила себе хоть что-то на память от моей прекрасной ведьмы.

Странная какая-то формулировка. От ее ведьмы? Или все-таки от ее прошлой жизни?

Приемная мать замолчала, я тоже не знала, что сказать.

– Вы леда Мириам Абердано? – Затянувшуюся паузу нарушил спокойный и уверенный голос Януса.

Марина вздрогнула. Чашка выпала у нее из рук, окатив край халата кипятком. Ойкнув, женщина вскочила и бросилась в ванную. Когда она оттуда вышла, былую нервозность как рукой сняло. Спокойная, уверенная, гордая… зрячая? Или я все-таки ошиблась? Ведь, кроме голоса, у нее с верховной ведьмой Шантарии не было ничего общего.

– Мириам мертва, – сказала Марина, садясь обратно в кресло. – Но я ей очень многим обязана. Мы долгое время были единым целым.

– Вы морла! – воскликнул наг, складывая на груди руки. Он с большим интересом изучал блондинку, которая под прицелом его пристального взгляда нехотя кивнула.

– М… морла? – с запинкой повторила я, внезапно обнаружив нестыковки в моей некогда стройной теории.

Будь Мириам действительно жива, как бы я смогла увидеть события прошлого ее глазами? Ритуал же воскрешал память мертвых. Но морла… не может быть! Разве демоница, связанная с ведьмой, не должна была погибнуть вместе с ней или вернуться в Адан, как это было со вторыми сущностями теней? Что-то я совсем запуталась. У Марины ведь даже туманный силуэт вполне человеческий, а не бесформенный, как был у Саши-Тинарах.

Словно отвечая на мои мысли, женщина сказала:

– Смотрю, вы уже все знаете. Изучили память ковена? – Я кивнула, а Тень крепче меня обнял и положил подбородок на мое плечо, исподлобья глядя на блондинку. Киллер молчал, но я кожей чувствовала его негативное к ней отношение. Да и Горынычу, судя по громкому сопению, моя приемная мать совершенно не нравилась. – Эксперимент, объединяющий морла и представителя мира живых, в Адане под запретом. Меня и других моих сородичей заставили участвовать в нем обманом. Большинство не выбирали такую судьбу, нас просто использовали как материал для создания сверхнового метаморфа. В случае гибели главенствующей личности освобожденный морл должен был подвергнуться ужасному наказанию в Адане, хотя виноваты во всем не мы, а высшие демоны! – с ненавистью заявила она, но тут же снова внешне расслабилась. – Мириам была доброй и сильной ведьмой: она нашла возможность спасти меня от такой незавидной участи. Когда Мириам погибла от руки вероломного возлюбленного, меня порталом выбросило не в мир мертвых, а на Землю. Место, где некоторые колдуны всемирьяна крутят свои темные делишки. – Марина выразительно посмотрела на Януса, но тот и ухом не повел. – Благодаря воспоминаниям и некоторым умениям, доставшимся мне от серебряной зрячей, я смогла не только устроиться на новом месте, но и обнаружить тебя, Натали. Остальное – дело техники. Стала супругой губернатора, окружила необходимой заботой тебя и… выполнила последнюю волю Мириам – отомстила Ивару и его сподвижникам. С задачей, как понимаю, я справилась на отлично, иначе бы вы все ко мне сегодня не явились. Но запомни, детка, тебя я тоже пыталась защитить по мере сил и моих скудных возможностей. Прости, что не стала тебе хорошей матерью, но… я ведь знала, что все это временно и скоро ты уйдешь от меня вовсе не музыкальную карьеру делать, – криво улыбнулась она, напомнив о лапше, которую вешала мне на уши все последние годы. – Привязываться было глупо.

– А демоны умеют привязываться? – саркастически усмехнулся Тень. Горыныч, как ни странно, его поддержал.

– Демоны много чего умеют. – Мне показалось, что в глазах Марины промелькнула боль, но очередная ослепительная улыбка стерла эту иллюзию. – Вы что-то еще хотели выяснить? А то у меня встреча скоро, – выразительно посмотрев на часы, которые раньше будили меня голосом, заявила женщина.

Ну, вот и все… нам только что вежливо указали на дверь. Значит, пришло время сжечь и этот мост тоже.

– Спасибо, достаточно, – сухо ответила я.

Встав, потянула за собой мужа, намереваясь как можно скорее покинуть квартиру, в которой когда-то жила. Янус же подошел к демонице, прекрасно устроившейся среди людей, и начал ее о чем-то тихо расспрашивать.

– Может, мне пристрелить эту… морлу? – нагнувшись к моему ушку, шепнул Тень.

– Отличная мысль! – второй раз за вечер поддакнул ему Горыныч. Эдак они скоро окончательно споются и нервы мне мотать будут сообща, а не порознь.

– Не надо ее трогать. – Я улыбнулась, хотя стоило бы испугаться, потому что киллер, похоже, не шутил. – Она безобидная.

– Но мерзкая, – поморщился Тень.

– Я ей благодарна, честно, – сказала, посмотрев на него. – За все. Она ведь, правда, растила меня и оберегала. А потом отпустила, дав возможность все вспомнить и найти свой жизненный путь. Пусть живет и будет счастлива.

Мы вместе вышли на лестничную площадку, где к нам присоединился вскоре и Янус. Он предложил отправиться во всемирьян прямо из подъезда, но мне захотелось напоследок еще немного прогуляться по улице, где я частенько ходила с тростью. Это стало большой ошибкой… хотя, может, и большой удачей.

На улице…

Я резко завернула за угол, ничего никому не объясняя. Дар среагировал на беду быстрее, чем пришло осознание. Тень попытался схватить меня за руку и добиться объяснений, но я просто не могла ничего сказать. Выбежав в соседний двор, в ужасе уставилась на фасад обычной девятиэтажки, одно из окон которой пылало. А во втором кто-то отчаянно бился в стекло, пытаясь вырваться из ловушки разгорающегося пожара.

Ребенок! Нет – двое!

Я чувствовала их панику, как свою, задыхалась от дыма, который был там, у них. Кашляла и била в грудь Януса, неожиданно крепко обнявшего меня. Сквозь эмоциональный шквал заметила зевак, снимавших чужое несчастье на камеру смартфона. Кто-то громко кричал… кажется, мать детей, вернувшаяся из магазина. Ее удерживали, не пуская в подъезд. Вдалеке слышался вой сирен, но… не успеют же!

Счет шел на секунды. Кровь стучала в висках, по щекам моим текли слезы. Испытывая страдания малышей, я никак не могла им помочь. Дурацкий дар! Бестолковый, бесполезный, ужасный!

А потом вдруг все изменилось, и во мраке безысходности забрезжил лучик надежды. У детей или у меня?