Цена свободы. Дверь через дверь - Андрей Александрович Прокофьев

удары в первую дверь сообщали о крайнем бессилии со стороны Возкова, в неистовой злобе, колотящего руками и ногами в закрытую дверь. Костя и Алена попытались тащить Егора прямо по земле. Лена опираясь об стену устремилась к второй двери, которая начала медленно закрываться.

– Она закрывается! – завизжала Лена.

– Поздно, слишком поздно. Я не предусмотрел. Я ничего не мог сделать. Моё собственное тело, оно мне неподвластно – шептал заплетающимся языком Егор, но ни Алена, ни Костя ничего не могли понять.

– Сделайте что-то. Мы останемся здесь навечно, эти двери похоронят нас, похоронят новый мир, уничтожат вашу идею и ваш роман! – что есть сил кричала Алена, тряся Егора за плечи, за голову.

Только Егор уже ничего не соображал, его глаза начали закатываться, а вторая дверь оставила лишь небольшой проем, сантиметров десять, еще мгновение, и стало девять.

– Назад, к выходу в наш мир – глаза Егора на секунду прояснились, сквозь хрип прорвался слабый голос.

С остервенением, прикладывая все имеющиеся силы, пленники темного прохода сдвигали тело умирающего автора в обратном направлении.

– Вместе умрем – шептала Лена.

Костя тяжело дышал, в голове всё перемешалось, ужас застрял в глазах и груди.

– Открывается, открывается! – закричала Алена, Лена подняла глаза и смотрела, как двигается, освобождая полоску света, первая дверь.

Со спины потянул поток теплого воздуха. Алена обернулась. Вторая дверь, синхронно повторяя движение, открывалась вместе с первой. В одно мгновение стало светло. Егор лежал на спине. Лена сжимала его руку. Алена и Костя прижались к стене, а чужеродное пространство, с неизмеримым превосходством, начало отодвигать собой реальность привычного мира.

Не справляясь, не удерживаясь на ногах, Возков подполз к Егору и Лене.

– Смотри, смотри, ведь об этом ты мечтал. Ты сделал это. Я лишь помог, смотри! – кричал Возков, сжимая руку умирающего Егора.

Егор беззвучно двигал губами, его глаза изменились, вернулись к тому, что было давно, было в пору лучших, счастливых лет.

– Застрели меня – произнесла Лена, обратившись к Возкову, тот поднял на Лену свои глаза.

– Пока он жив, застрели меня! – громко крикнула Лена, схватив Возкова за плечо.

– Хорошо – прошептал Возков, понимая всё без лишних объяснений.

Лена успела закрыть глаза. Алена и Костя вздрогнули от звука выстрела.

– Спасибо – отчетливо произнес Егор, чувствуя на себе тяжесть тела Лены, ощущая руку Возкова, и последнее, незапланированное ядом, просветление.

– Ты крепкий парень – прошептал Возков, думая о том, что действие инъекции обмануло, что это уже не так важно, что новая сущность всё доделает сама.

Алена и Костя смотрели навстречу новому миру. Забыв о Возкове, Лене, Егоре, они, держась за руки, вступили во владения новой реальности. Опьяняла мгновенная эйфория, от невыносимой легкости и чистоты кружились головы. Глаза сливались с горизонтом, сильнее и сильнее стучали возбужденные сердца. Не было слов, не было мыслей – всё поглощало пришествие невиданного волшебства, которое дождавшись своего часа, меняло всё вокруг, не внося особых внешних отличий, но наполняло другой сущностью, придавало куда более глубокий смысл. Во всем этом растворялись Алена и Костя, сами собой двигались ноги. Отделившись от сознания, окончательно перестали существовать всё возможные переживания и сомнения.

– Убей их, они должны стать легендой, они должны остаться со мной – еле слышно прошептал Егор, остатки жизни покидали его стремительно, произнесенные слова стали последним, через секунду Егор испустил дух.

Глаза Егора остались открытыми, отражая собой стеклянную пленку, через которую Возков видел, как исчез потолок, как проход перестал быть проходом, как расширились стены. Развалины превращались в здание технологического института. Более светлое, могущественное пространство уже на триста метров отодвинуло прочь старое измерение. Меняли свой облик дома. Выше и чище становилась голубизна небосвода. Расширилась близлежащая улица. Осень покорно сменялась весной. Трепетным шорохом колебались уставшие ветви кленов и тополей. Новое беспощадно уничтожало старое, делая свою работу всё более объемной, быстро вовлекая в ход событий всё большую и большую территорию.

В глазах Возкова мелькали лица, фигуры, силуэты, строения, времена года. Казалось, что потребуется время, что еще долго можно будет наслаждаться магическим процессом, пойти за ним следом, не упустить шанса стать первым и главным свидетелем, но закружилась голова, молния проскочила по телу, Возков моргнул дважды, сделал это быстро, и тут же понял: новый мир вступил в свои права.

Взглядом окинув преобразившееся пространство, Возков посмотрел вниз. Прямо пред собой он видел Егора и Лену, которые лежали прислонившись друг к другу. Они снова были молоды. Их лиц не коснулась страшная маска смерти. Они были счастливы, они улыбались. Улыбнулся и Возков.

– Какие будут указания – раздался голос Димы.

– Застрели влюбленных мечтателей, я смотреть не буду, не смогу – произнес Возков, последний раз глянув на Алену и Костю, которые по-прежнему держась за руки, наслаждались пришествием нового мира.

– Будет сделано, господин председатель верховного совета – беззаботно улыбнувшись, ответил Дима.

10

Огромное количество людей и цветов переполнили площадь возле здания управления государственной безопасности. Яркое, летнее солнце помогало празднику, дарило хорошее настроение, ласкало прикосновением жизни. Маленькие дети, не осознавая торжественности момента, выбегали из толпы присутствующих. Мамочки пытались их вернуть. Окрики и наставления заглушались громко играющим оркестром. Возле центрального крыльца, справа от нарядной трибуны, находились офицеры управления, одетые в парадную форму. На лицах светились улыбки. Дуновение ветра отрывало музыкальные ноты, унося их дальше, в сторону центрального проспекта, откуда сюда двигались желающие принять участие в знаковом мероприятии. Большой автобус телевизионщиков. Множество камер и микрофонов. Оркестр замолчал, и на трибуне появился мужчина средних лет, облаченный в генеральский мундир.

– Можно и без моих слов наслаждаться праздником. Но произнести я обязан. История нам не простит – улыбаясь, произнес генерал в микрофон, а толпа ответила яростными и долгими аплодисментами.

– Сегодня – начал генерал, толпа тут же притихла – Мы делаем первый шаг. Большая мемориальная доска, найдет своё пристанище на стене управления государственной безопасности. Поверьте, что очень скоро появится много памятников, переименованных городов и поселков. Всё будет, всё случится, всё неизбежно. Но сегодня, и именно здесь, откуда всё началось, мы отдадим первый долг памяти. Мы зафиксируем своё почтение павшим героям, которые отдали свою жизнь, чтобы мы могли жить в обществе всеобщего равенства и справедливости, чтобы мы могли дышать и наслаждаться полной свободой, спокойствием и уверенностью в сегодняшнем, в завтрашнем дне. Пройдут годы. Настанет день, когда наши потомки будут вспоминать о нас с благодарностью. Наступит день, когда наши потомки не будут иметь никакого представления о том, что в мире может быть иначе, чем