Вдали от рая - Олег Рой

Зов продолжал накатывать, как морские волны, одна за другой – то захлестывая, то ослабевая. Более не сопротивляясь ему, Вера осторожно встала с постели. Все же, как ни старалась она не задеть Виктора, он шевельнулся и, не открывая глаз, сонно спросил:

– Ты куда?

– В туалет, – шепотом ответила Вера, и он, успокоившись, снова погрузился в сон.

В туалет она не зашла. Ни в туалет, ни в душ: каждая секунда промедления подорвала бы ее решимость. Как можно тише Вера оделась, взяла сумочку, куда положила самое необходимое. Щелкнул запираемый замок – и дверь отделила ее от мира, который казался таким любимым, целесообразным, обещающим столько радостей. Снаружи был только холод. И осенний мрак новых невзгод.

Услышав спокойный, будничный ответ Веры, Волошин снова заснул. И спал, не просыпаясь, до утра, хотя назвать его сон сладким и безмятежным было уже нельзя. Что-то находившееся на границе сознания, в той его части, которая бодрствует, когда весь остальной разум спит, мешало ему, не давая расслабиться и полноценно насладиться сном. И, только окончательно проснувшись, Виктор наконец понял, в чем дело.

Рядом с ним не было Веры! Постель с ее стороны оказалась пуста. И хотя сам по себе этот факт ничего не значил – Вера могла проснуться раньше его и пойти в ванную умываться или на кухню готовить завтрак, могла, в конце концов, выбежать в магазин за чем-то срочно понадобившимся, – он сразу понял, что это не так. Она не просто вышла из комнаты или ненадолго отлучилась из квартиры – она в очередной раз покинула его.

«Что ж, – сказал он себе, садясь на кровати, – этого следовало ожидать…»

Они провели вместе семь дней – и это была, наверное, самая странная неделя в его жизни. Еще совсем недавно Виктор день и ночь только и мечтал о том, чтобы Вера была с ним рядом. Тогда, казалось, настанет конец всем его мытарствам, и на него, Волошина, обрушится бурной разноцветной лавиной огромное, непередаваемое, непостижимое счастье, захлестнет его – и останется в его жизни навсегда… И вот Вера появилась – но ничего подобного не произошло. Они были рядом, но сладости и блаженства не ощущалось, напротив, постоянно присутствовала какая-то смутная тревога, зыбкость, неуверенность… Точно оба они спаслись после кораблекрушения, уцепившись за ненадежный обломок судна, и пока держались за него, радуясь тому, что выжили, но твердо знали – это временно. Если помощь не подоспеет вовремя, они все равно погибнут…

Волошин много времени проводил вне дома, это было необходимо, чтобы вновь наладить пошатнувшийся бизнес. После ареста Аллы и Михаила средства «АРКа» вновь вернулись на их счета, но этого было недостаточно, требовалось восстанавливать испорченные за время его болезни отношения с клиентами и партнерами, заканчивать старые проекты и начинать новые. Все это требовало активного вмешательства и заставляло его находиться в офисе или на деловых встречах с утра и до глубокой ночи. Вера оставалась дома на Гоголевском и уверяла, что совсем не скучает. Большую часть времени она занималась с Сережей, которого Виктор забрал из Привольного и поселил в гостевой комнате наверху. Брат тяжело перенес эту перемену. В городской квартире, без привычного сада, вида на озеро, простора и прогулок, ему было некомфортно. Сережа хандрил, капризничал, то и дело просился «домой» и звал «Лентину Васильевну», которую так и не научился называть мамой. Единственным человеком, который умел успокоить и утешить его, была Вера. При первой встрече он сразу узнал ее, расплылся в улыбке, назвал «Верочкой Дмитриевной» (когда это произошло, у нее из глаз так и покатились слезы) и тут же, схватив ее за руку, потащил показывать свои рисунки. «Надо же, он до сих пор меня помнит… – изумлялась Вера. – Это удивительно! Конечно, в свое время я много занималась с ним и была очень значима для него, но ведь прошло столько лет…» Сережа очень охотно проводил время с Верой, но стоило ей уйти, например, в магазин, настроение его сразу резко портилось, он нервничал и даже плакал.

– Он не понимает, что случилось с Валентиной Васильевной, – объясняла Вера. – Думает, что она бросила его. И отчаянно боится, что и я сделаю то же самое…

«Я тоже этого боюсь!» – чуть было не сказал тогда Виктор. И, как выяснилось, опасения его оказались не напрасны.

За эту неделю он так и не сумел разобраться ни в своих чувствах к Вере, ни в ее чувствах к нему. Он больше не испытывал той всепоглощающей страсти, которая охватила его сразу же после их встречи и разрушала его жизнь несколько месяцев. Но не было и гнева, который он ощутил, когда Вера сама пришла к нему и раскрыла все свои жутковатые тайны. В те дни, пока они волею случая оказались вместе, его эмоции точно взяли тайм-аут, а сознание решило: «Мне нужно время, чтобы прийти в себя и осознать, что происходит. Пусть пока все идет, как идет – а дальше будет видно…».

Что творилось в душе Веры, тоже оставалось для него загадкой. Она совсем не выглядела безмятежно-счастливой… Впрочем, грустной или подавленной она тоже не выглядела. Скорее, казалась виноватой и какой-то заторможенной, точно говорила и действовала автоматически. Но то и дело, в самых разных ситуациях, даже после секса, он ловил на себе испытующий взгляд ярко-зеленых печальных глаз. Виктор начинал подозревать, что этот профессор, ее отец, все еще имеет власть над Верой. Держит ее под колпаком, как это назвали в знаменитом фильме. Контролирует ее чувства. Внушает ей всеобъемлющую тревогу, которая перекидывается с Веры на него, Волошина. Он запрещал себе развивать эту мысль дальше, каждый раз откладывая обдумывание неприятной и непонятной ситуации на потом. Сначала нужно было полностью восстановиться, вернуться к прежней нормальной жизни и наладить бизнес – ну а после этого дойдет дело и до Вериного отца, этого «Доктора Зло», как он привык называть его про себя. Волошин ничего не знал о нем. После того вечера откровений, который у них случился, Вера не хотела больше возвращаться к этой теме, и Виктор не принуждал ее, понимая, насколько ей тяжело. А теперь вот жалел о том, что не настоял и не вызнал никаких подробностей. Время шло, ему уже пора было выходить из дома, а она не появлялась и не звонила.

Будь на месте исчезнувшей Веры любая другая женщина, Волошин беспокоиться не стал бы. Предоставил бы событиям идти своим чередом: вернется – вернется, а если нет – скатертью дорога, найдется другая, получше. Но тут все было иначе… Хотя бы из-за Сережи. Как теперь быть, не оставлять же его одного! Виктор позвонил в офис, предупредил, что сегодня задержится, перенес несколько встреч, назначенных на первую половину дня. Сначала он почти рассердился на Веру – ну что у нее за манера вечно исчезать, не предупредив! Как-то это несерьезно, не по-взрослому. Обиделась на что-то – так и скажи, появились дела – оставь хотя бы записку или позвони. Он не самый свободный человек на свете, ему необходимо планировать свое время, особенно теперь, когда на руках у него оказался Сережа. Сейчас брат пока еще спит, но ведь он вот-вот проснется, спросит про Веру – что ему ответить?

Раздосадованный Виктор набрал номер ее мобильного телефона, который сам купил ей несколько дней назад. В ответ из недр квартиры донесся мелодичный перезвон. Этого еще не хватало! Забыла сотовый… Или нарочно не взяла? А может, она уходила в состоянии помрачения рассудка? Под гипнозом? Тогда ей, конечно, было не до мобильника. Нет, пожалуй, он зря злится на Веру… Весьма вероятно, что исчезла она не по своей воле. А значит, надо не сердиться на нее, а беспокоиться о ней… Неизвестно, что может взбрести в голову этому сумасшедшему ученому, ее отцу.