Безумный экстаз - Джо Гудмэн

Мишель лгала. Ей хотелось уколоть Этана, заставить его пожалеть о том, что он не был до конца откровенным с ней в то время, когда имел возможность высказаться. Джей Мак был тут ни при чем. Мишель говорила о нем в тот момент, когда на самом деле ей хотелось выпалить: «Почему ты не был честен, даже признаваясь в любви?»

— Ты нервничаешь перед судом? — спросил Этан. Перед судом! Ей захотелось завизжать, броситься на него. Мишель не было дела до суда! Нет, сейчас она вновь обманывала себя. Она помнила о предстоящем суде, но думала о нем не так часто, как о том, что Этан больше не прикасался к ней, не целовал ее, даже жестом не напоминал, что они когда-то были любовниками или что он признавался ей в любви. Мишель вспомнила, что сказал Этан, когда она спросила про отдельные комнаты в Стилуотере, — «это не салун Келли, и ты больше не моя жена». Казалось, для них двоих больше нигде нет места, кроме как в салуне Келли, — ни в Стилуотере, ни в Денвере, и уж конечно, не в Нью-Йорке.

— Пожалуй, нервничаю, — отозвалась Мишель, — немного.

— Зал суда будет переполнен. Мишель пожала плечами:

— Процесс приобрел национальное значение.

— Ты уже подумала, как будешь отвечать на вопросы, касающиеся нас?

Тонкие брови Мишель слегка приподнялись. — А в чем дело? — холодно осведомилась она. Пальцы, скрытые от взгляда Этана, лихорадочно теребили салфетку, а суставы их побелели, как льняное полотно. — Нечего говорить. Ничего не произошло.

Именно это он ожидал услышать на суде, но не сейчас, в относительном уединении ресторана, где они остались вдвоем, — редкое событие со времени ареста банды. Этан растерялся.

— Понятно, — пробормотал он, устремляя взгляд на Мишель и задерживаясь на ее глазах. Он не мог понять, о чем она думает, но ее изумрудные глаза оставались скорее безучастными, чем настороженными, скорее грустными, чем вызывающими. — Значит, вот как ты это запомнила? — добавил он.

— А ты разве нет? — Мишель напряженно ждала ответа. «Ну скажи хоть теперь, — хотелось крикнуть ей, — скажи, что любишь меня! Заставь меня поверить, что это было не просто утешение, когда мы думали, что вскоре умрем!»

Этан вспомнил, как Мишель призналась ему в любви, Он пытался образумить себя, мысленно уверял, что она всего лишь бросает ему кость, что говорит это, дабы избавиться от угрызений совести. Но Этан не хотел верить самому себе. Он провел пятерней по волосам, ощущая острую боль в груди.

— Какая разница? — тихо сказал он, отвернувшись.

— Значит, ни у кого из нас нет причин нервничать, не так ли? Мы должны говорить только правду.

— У слушателей могут возникнуть подозрения, — за метил Этан.

— Так всегда бывает, — равнодушно произнесла Мишель. Этан ничего не ответил, и над столом повисло неловкое молчание. Остатки поданных блюд постепенно остывали. Этан почти ничего не ел. Подошедшая официантка убрала посуду. Они согласились на ее предложение принести кофе с пирогом — обоим не хотелось уходить, но они не знали, как продолжить разговор.

— Когда я смогу уехать домой? — спросила Мишель. — Мама во вчерашней телеграмме спрашивала об атом.

Яблочный пирог показался Этану безвкусным, словно пепел.

— Через несколько недель. Похоже, дело Хьюстона будет самым длительным, а вторым после него — дело Детры. С Хэппи, Беном и Джейком разберутся быстро. Может, им даже вынесут общий приговор.

— А Питер Монро?

— Дело Купера должны были рассматривать первым, но это займет немало времени. Впрочем, для тебя это не важно. В этом разбирательстве тебе не придется давать показания. Только я могу опознать его.

— Значит, ты вернешься в Нью-Йорк не скоро. Как она сумела настолько спокойно произнести эти слова, удивилась Мишель, как случилось, что дико бьющееся сердце не передало дрожь ее голосу?

— Да, — подтвердил Этан. Кофе был слишком горячим, но он не обращал на это внимания. — Во всяком случае не в ближайшее время. У меня в Нью-Йорке не намечается никаких дел.

— А я думала… — Мишель осеклась и начала сначала, более резким тоном. — Мне казалось, ты должен встретиться с Джо Ривингтоном.

— В таком случае мне пришлось бы отправиться в Вашингтон, а не в Нью-Йорк.

— Конечно… я не подумала.

— Я останусь здесь, Мишель. Колорадо — моя родина.

— В Денвере?

— Скорее всего. Он находится в центре моего округа. Мишель кивнула. Этан мог бы возненавидеть Нью-Йорк, если бы остался там надолго. Вероятно, даже к лучшему, что они не завели разговор о браке. Она уедет на восток, он останется на западе. Забыть салун Келли так просто. Только там Мишель принадлежала Этану. Она задумчиво улыбнулась. И Этан принадлежал ей.

— Чему ты улыбаешься?

— Просто так, — отозвалась Мишель. — Своим мыслям.

Этан отлично понял ее. Ему хотелось коснуться волос Мишель. Свет газа смягчал блеск локонов вокруг ее лица. Этан представил себе, как проводит пальцем по щеке, скользит вниз, к подбородку. Большой палец прикоснется к ее нижней губе и ямочке под ней. Мишель высунет кончик языка, чтобы дотронуться до него. Ее глаза потемнеют, и он… Этан опомнился. Мишель спокойно смотрела на него, словно читая его мысли. Этану пришлось обуздать их. Сейчас он был не нужен Мишель. Она ясно дала это понять с самого приезда в Денвер, избегая его и проводя большую часть времени с прибывшим Дрю Бомоном.

Этан указал на пирог, к которому Мишель не притронулась.

Мишель вспыхнула.

— Мне что-то не хочется. — Она чуть не спросила, не желает ли Этан взять себе ее пирог, но тут же увидела, что он не справился со своим. Мишель положила салфетку рядом с тарелкой. — Пора возвращаться к себе. Надо закончить статью для газеты.

— Я и не знал, что ты пишешь для «Кроникл» о суде.

— Это статья не о суде — о развлечениях в салунах приисковых городков. Тема мне очень близка. В моем дневнике материала хватит на десяток разных статей. Мистер Маршалл собирается публиковать их в воскресных номерах.

Она никогда не удовлетворится работой в «Новостях Скалистых гор», решил Этан.

— Я провожу тебя в комнату.

Мишель позволила Этану отодвинуть ее стул.

— Это ни к чему. — За спиной Этана она разглядела Дрю, стоящего в вестибюле отеля. — Вон Дрю. Он проводит меня. Наши комнаты на одном этаже, и потом, мне надо с ним поговорить.

Этан не мог найти повода возразить. Дрю заметил их и уже приближался. Этану не хотелось лишний раз выслушивать от него благодарность за спасение жизни. Он пожелал Мишель доброго вечера, приподнял шляпу и прошел мимо Дрю, не сказав ни слова.

— Что это случилось с маршалом? — удивился Дрю, беря Мишель под руку.

Мишель долго смотрела Этану вслед.

— Завтра суд, — наконец объяснила она. — Он беспокоится.