За Северным ветром - Екатерина Мекачима

И тут Веслав увидел птиц. Они летели из-за моря, целая армия белоснежных лебедей.

– Индрик, – ахнула Василиса. Царевич обернулся на Небесные Скалы: чайки, олуши, буревестники летели со стороны гор. Птицы летели к городу, кружили вокруг него. Неужели Царь Зверей решил помочь им? Неужели…

Огненная стрела пролетела совсем рядом, но дракон успел увернуться, чуть не сбросив при этом наездников. Веслав посмотрел вниз: город окружали золотые витязи, которые, построившись в ровные шеренги, стреляли в подлетающего змея огненными стрелами. Горыча видно не было. Разъяренный дракон, в которого попала пара стрел, взлетел выше и пронзительно заревел. Его рёв леденил душу, сводил с ума. Горыныч развернулся и, что было силы, полетел вниз. Веслав еле успел схватиться крепче за пластины хребта крылатого ящера. Василиса закричала. Дракон пикировал вниз, несмотря на несущиеся навстречу стрелы. Когда до земли осталось не более десяти саженей, из пяти разинутых пастей вырвалось небесное пламя. Веслав и Василиса, прильнув к спине ящера, с ужасом смотрели, как сгорают золотые витязи в голубом огне. Щедро полив огнём золотое войско, змей вновь взмыл в небеса. Когда дракон совершал второй вираж, над городом уже кружили птицы и белые лебеди; птицы кричали, и их крики складывались в едва видимую дрожащую паутину. Змей вновь окатил огнём золотых витязей, которые уже успели перестроиться, закрыв брешь в своей обороне. Зачарованные стрелы огненных воинов не причиняли пятиглавому вреда, но огонь дракона испепелял морских витязей: с тех мест, где раньше стояли витязи, поднимались золотые облачка тумана. Змей вновь взмыл и полетел к городу; вслед за ящером летели стрелы. Ни Василиса, ни Веслав не понимали, почему зачарованные стрелы морских витязей не попадали в них. Наверное, Боги им всё же помогали.

Внизу проносились дома и терема, и было видно, как на улицы высыпал народ. Морские витязи Полоза, которые несли на улицах караул, стреляли в дракона и в плетущих кружево Слов Индрика птиц. Птицы сгорали заживо и, крича, огненными вспышками падали на землю. Веслав с грустью смотрел на гибнущих помощников Царя Природы: Индрик, как бы ты ни старался, но в этой войне силы не равны. Царевич вновь глянул вниз – к золотым воинам присоединились лучники сварогинов. Только рахманы, которых можно было отличить по светлым одеждам, не стреляли. Они просто смотрели вверх. Царевичу даже почудилось, что пращуры обращаются к нему, но их слова были ему неясны. Веслав вновь ощутил силу Стрибога, то чувство единения с силой Света, которое испытал над пропастью. Будто неясные слова шепчущих рахманов неведомым образом обращались к его, царевича, душе. Рахманы. Пращуры, которые почему-то покорились Драгославу, хотя, судя по легендам, могли и победить Наместника Полоза. Веслав посмотрел вперёд: среди белокаменных башен и теремов была видна большая, даже больше, чем в Солнцеграде, Дворцовая Площадь.

Высокие терема, в десять этажей, окружали белокаменную площадь, в центре которой искрился грандиозный фонтан. Нет, люди, которые возвели такой величественный город, не могли проиграть силе Драгослава.

Царский Терем поражал своим великолепием: его корпус был украшен арками на манер Велейных островов, терема из резного камня опоясывали балконы и гульбища, сверкали в лучах солнца расположенные каскадом, одна над другой, серебряные крыши. Даже у Веслава, жителя столицы Сваргореи, от увиденного захватывало дух.

На площади стояли шеренги золотых витязей, построились сварогины и белые воины рахманов. Веслав впервые видел такие доспехи, в которые были одеты пращуры: белые, как снег, и переливались, будто перламутр. И на шлемах – кисточки голубые, как Огонь-Сварожич. И эти дивные воины проиграли морским витязям?

На грандиозные ступени Царского Терема вышли Драгослав, Агния и Злата в окружении свиты из золотых воинов и сварогинов. Горыча нигде не было. Пятиглавый дракон, грозно рыкнув, опустился в центре площади, подле фонтана. Золотые витязи достали из ножен мечи, но Драгослав предупреждающе поднял руку, и воины опустили оружие.

Змей опустил крыло, чтобы наездники спешились. Когда Веслав и Василиса оказались на земле, Горыныч сложил оба крыла на спине и, грузно переступив с ноги на ногу, улегся на землю.

Веслав пошёл навстречу Драгославу и его семье, за ним шла Василиса. Охотница восхищённо оглядывалась: она никогда не была в городах, и столица Блажена произвела на неё впечатление. Василиса, забывшись от восхищения, даже не поклонилась царской чете, как сделал Веслав.

Драгослав медленно спустился со ступеней Царского Терема и встал перед поражённым Веславом: царевич ожидал встретить другого человека, а не прекрасного юношу, который выглядел намного моложе его самого. Такой же молодой оставалась и Агния. Увидев её, Веслав понял, о чём толковали купцы, когда восхваляли божественную красоту царицы. Агния была не просто красива, она была великолепна. От её красоты замирало сердце. И казалось Веславу, что он готов положить весь мир к ногам своей царицы. Но голубоглазая дева в багряном царском платье опустила взгляд, и наваждение прошло.

Следом за Драгославом и Агнией спустился Витенег в парадном платье князя. Увидев его, Василиса воскликнула, а Веслав, скованный ледяным разочарованием, не мог отвести от Витенега взгляд.

– Как же давно я ждал этой встречи! – Драгослав шагнул вперёд, и Веслав с трудом заставил себя отвести взор от охотника. – Накануне сам Мор явил мне видение, в котором повелел собрать войска, – проговорил царь, показывая на усмехнувшегося Витенега. – Я послушал Бога – я ждал тебя, Веслав.

Царь был не так ослепительно красив, как его жена, но, тем не менее, был для неё достойной парой. Молодой, без бороды, с чёрными, как смоль, волосами, которые ложились на алый царский плащ. Его карие глаза смотрели будто в душу, и от его взгляда веяло ледяным холодом. Драгослав раскрыл в приветствии руки, но Веслав не подошёл к дяде. Усмехнувшись, царь опустил руки. Агния встала рядом с мужем и пристально смотрела на Василису, которая взяла Веслава за руку. Злата осталась на верхних ступенях царского терема в окружении витязей и слуг. Витенег, соблюдая почтительное расстояние, гордо стоял позади Драгослава и Агнии.

– Тебе не победить, Веслав, – уверенно сказал охотник. – Даже Боги отвернулись от тебя, раз прислали тебя сюда, в самое сердце войска моего царя, – Витенег уважительно поклонился улыбнувшемуся ему Драгославу. Веслав не мог произнести и слова.

– Ты даже не скажешь мне приветственного слова, Веслав? – наигранно удивился Драгослав. – Ты так поражён мною, что забыл все слова? – Царь презрительно посмотрел на Веслава. – Если преклонишь колено, Полоз и тебе силу вечную дарует, – улыбнулся он. – Я обещаю.

Веслав не знал, что ответить. Величие Драгослава, его сила, его войско обескураживали. По сравнению с ослепительными царём и царицей он, рыбак в войлочной свите, с бородой и растрёпанной косой, производил жалкое впечатление. Если бы не рука Василисы, которую он держал, царевич бы преклонил перед дядей колено и отдал меч Перуна. Веслав обернулся на Василису. Охотница насторожённо смотрела на него и крепче сжала его ладонь. Веслав не мог покориться дяде из-за неё. Он не мог разбить ей сердце. Агния ослепительно красива, но красота царицы холодна. Василиса же другая – настоящая, живая. Веслав грустно улыбнулся и вновь посмотрел на Драгослава.