Число зверя - Роберт Хайнлайн

(Правда, когда я была на последнем курсе, ректором избрали женщину, причем такую же упрямую сучку, как я. Она выслушала мою оправдательную речь, выстроенную по всем канонам судебного красноречия, поздравила меня, сказала, что мне следовало бы заниматься юриспруденцией, потом объявила: «Иди собирай вещи. Чтобы к полудню тебя на территории кампуса не было».)

Зебби снял наушник с правого уха:

– Капитан, их слышно, можно начинать. Хотите поговорить с ними?

– Нет. Я никогда не садилась за пределами Штатов. Ты это умеешь, ты и говори. Но вот что, первый пилот…

– Да, мэм.

– И второй пилот, и астронавигатор. При любых обстоятельствах говорите правду. Но не сообщайте никому ничего лишнего. Отвечайте на вопросы без подробностей, но правдиво. Если будут настаивать, говорите им, чтобы обратились к капитану.

– Дорогая моя, – обеспокоенно сказал Джейкоб, – я как раз хотел об этом поговорить. У Зеба есть дипломатический опыт. Может быть, разумнее было бы передать командование на земле ему? Пойми меня правильно, я не считаю, что ты плохо справляешься с обязанностями капитана. Но, принимая во внимание его опыт и то обстоятельство, что наша главная задача – достать определенные вещи для его машины…

– Ая прыг Ая прыг Ая прыг! Астронавигатор!

– Да, капитан.

– Выведите нас на постоянную орбиту. Как можно скорее.

– Есть. Второй пилот, не трогайте верньеры. Первый пилот, обеспечьте горизонтальное положение машины. Ая Плутишка.

– На палубе, Дити.

– Новая программа. Ось L увеличить вектор скорости на три запятая шесть километров в секунду. Повторить другими словами.

– Увеличить скорость на три целых шесть десятых километра в секунду.

– Первый пилот?

– Положение горизонтальное.

– Выполняй. – Дити взглянула на приборы. – Ая Плутишка, высота над поверхностью скоро перестанет уменьшаться и начнет медленно расти. Примерно через пятьдесят минут она будет максимальной. Новая программа. Когда высота достигнет максимума, сообщи.

– Поняла.

– Если-когда высота достигнет ста километров, сообщи.

– Поняла.

– Если-когда сопротивление воздуха превысит нулевое, сообщи.

– Поняла.

– Оставайся в режиме пилотирования. Оставляй без внимания голоса, в том числе кодовые слова программ, если к тебе не обращаются с употреблением полного имени. В подтверждение получения приказа назови свое полное имя.

– Ая Плутишка, – ответила Ая Плутишка.

– Вы не возражаете, капитан? Теперь Умница будет реагировать на короткие варианты кодовых фраз только после того, как услышит свое полное имя. Потом нужно будет еще раз произнести «Ая», чтобы она пришла в состояние готовности, а потом уже давать команду «домой» или другую команду к бегству. Но у нас будет время в запасе: она ведь сообщит, если что-нибудь пойдет не так, как надо. Вы слышали.

– Прекрасно, астронавигатор.

– Я отключила ей слух на тот случай, если по ходу разговора станет не до того, чтобы отбирать слова: совпадают они с кодовыми фразами или нет. И в то же время слух ее легко можно вернуть. Так проще, чем выключать тумблер, и кроме того, тумблер не достать иначе как с левого переднего сиденья.

Астронавигатора охватил приступ нервной болтливости: я и без того понимала цели каждого ее действия. Но я также понимала, откуда эта болтливость.

– Молодец. Спасибо. Продолжай управление. Первый пилот, второй пилот, машиной будет управлять мой заместитель. Я иду на корму и прошу меня не беспокоить. – Я понизила голос и обратилась непосредственно к Дити: – Ты можешь вызвать меня в любой момент. Ты и больше никто.

– Есть, капитан, – спокойно ответила Дити. – Напоминаю: воздуха у нас на четыре часа.

– Если я засну, разбуди меня через три часа. – Я наскоро поцеловала ее, выплыла из кресла и начала отпирать дверцу в переборке; у меня ничего не вышло, Дити пришлось мне помочь. Она включила мне свет в отсеке, закрыла за мной дверцу и заперла ее.

Я достала одеяло, разделась, стала закутываться в одеяло. Оно все время соскальзывало.

Ремней безопасности тут, к сожалению, не было, но были те тросики на штуковинах, которыми Зебби закреплял свою постель, под них был продет ремень, удерживающий спальный мешок. Вскоре этот ремень оказался у меня на талии, а одеяло обернулось вокруг меня.

Я коротышка и могу драться только словами. Но самый лучший для меня вариант – просто сбежать. Драться с Джейкобом?! Я так рассвирепела, что с удовольствием отхлестала бы его. Но я никогда не занимаюсь рукоприкладством. Женщина, пользующаяся тем, что она женщина, что она маленькая и слабая, чтоб отхлестать мужчину, сама ведет себя не по-джентльменски. Вот я и отошла в сторонку – уклонилась от драки, пока не успела натворить такого, из-за чего лишилась бы своего чудесного, ласкового, заботливого – и порой невыносимого! – мужа.

Я поплакала в подушку, – впрочем, подушки не было, носового платка тоже. Через некоторое время я заснула.

ДИТИ:

Заперев за тетей Хильдой дверцу в переборке, я вернулась на свое место – и ничего не сказала. Если бы я открыла рот, то наговорила бы слишком много. Я ужасно люблю папу и уважаю его как математика.

Но мне не часто попадались такие эгоисты, как он.

Не то чтобы он был жадный: совсем нет. Не то чтобы он не поделился последней корочкой хлеба: поделился бы. С чужим человеком.

Но если он чего-то не хочет делать, то и не будет. Когда умерла Джейн, мне пришлось немедленно взять на себя все наши денежные дела. А мне было семнадцать. Потому что папа об этом и знать не хотел. Максимум, чего мне удавалось от него добиться, так это чтобы он поставил под чем-нибудь свою подпись.

Я корпела над докторской. Папа если и хотел, чтобы я чем-нибудь занималась, – это только готовкой, уборкой, закупкой продуктов, ведением бухгалтерских книг, управлением нашими предприятиями, заполнением налоговых деклараций, ну и заодно – докторской.

Однажды я нарочно перестала мыть посуду, чтобы проверить, скоро ли он обратит на это внимание. Недели через две он сказал: «Дити, ты когда-нибудь помоешь посуду?»

Я ответила: «Нет, сэр».

«Что такое? Почему?»

«У меня нет времени».

Это озадачило его.

«А Джейн вот как-то находила время на домашнее хозяйство. В чем дело, дорогая?»

«Папа, ей не надо было защищать диссертацию перед дуболомами из аттестационной комиссии. Тема моей диссертации утверждена два года назад. Но меня будут аттестовать люди, которые не в состоянии – по крайней мере четверо из семи – отличить фортран от салбутана[77], терпеть не могут компьютеры и втайне побаиваются, что специалисты по компьютерам отнимут у них работу. Они потому такие требовательные, что сами ничего не понимают. И кроме того, маме всегда помогала я, а под конец еще и экономка».