Хранитель Мечей. Война мага. Том 1. Дебют - Ник Перумов

– Разумеется, мессир, я всё покажу. И проведу, если будет нужно, – усмехнулся Динтра.

– Буду крайне признателен, – склонил голову Архимаг.

– А теперь не пора ли нам в дорогу? – осведомился целитель, вкладывая клинок обратно в ножны. В покое Игнациуса кто-то словно задул ярко горевшую свечу. – Время уходит. А никто не знает, в каком из потоков Великой Реки нам доведётся очутиться. Может, пройдёт мгновение, а может…

– Разумеется, разумеется, вы правы, дорогой друг, – заторопился Игнациус. – В путь, и да помогут нам все силы Добра и Света…

– Борьба бобра с ослом… – тихонько проворчал Динтра.

– Что-что, друг мой?

– Нет, ничего, ничего, мессир. Полагаю, карта пути у вас уж наготове?

– Обижаете, дорогой целитель. Разумеется. И я сейчас её высвечу, чтобы вы тоже видели…

Два пожилых мага двинулись к границе Долины, провожаемые изумлёнными взглядами случившихся в это время на улицах городка чародеев.

Всё-таки прикосновение раскалённого железа – не шутка. Боль была такая, что даже Император с его выносливостью и волей шипел сквозь зубы, плевался и изрыгал такие проклятия, что вогнал бы в краску даже пиратских боцманов. Сеамни впервые за всё их время вместе позволила себе закричать на него – правда, шёпотом.

– Как ты мог! Я чуть не умерла, Гвин, чуть не умерла, у меня сердце остановилось!

– Тайде, – он привлёк её к себе здоровой рукой. – Моя Тайде. Обещаю, что больше не стану так поступать. Честное императорское.

Она слабо улыбнулась.

– Вы, мужчины, не можете без красивых, но глупых жестов… Жестов, от которых сами покрываетесь шрамами, а ваши женщины умирают со страху…

– Ты бы не умерла, – сказал он серьёзно. – Ты – моя Тайде. Видящая народа Дану, Молодых эльфов. А кстати, всегда хотел тебя спросить – почему Молодых?..

– Хитрец… – она слабо улыбнулась, стёрла слезинку из уголка глаза. – Не переводи разговор. Да потому и звались «молодыми», что отделилась и ушла от эльфов молодёжь, которой хотелось жизни, а не ожидания какого-то грядущего «великого пути». Медитация, отвлечённая магия, штудии древних авторов… Теперь-то я понимаю, чего они хотели. Вырваться из Мельина, уйти тропами в иные миры…

– Какие миры?

– Видишь ли… – Сеамни замялась, – с давным-давно забытых лет среди Бессмертных живёт предание об Эльфийских мирах, мирах, где нет никого, кроме Перворождённых, где они владеют всем и могут жить в соответствии со своими желаниями, не отвлекаясь ни на что, ни на какие тревоги иного рода…

– Тоска, наверное, смертная, – пожал плечами Император.

– Верно. Дану тоже так считали. И ушли. И заняли все земли…

– Да-да, от Берега Черепов до Хребта Скелетов. Создали свою собственную Империю…

– У нас никогда не было Империй! Мы жили в народоправстве! – возмутилась Сеамни.

– Да я просто тебя дразню, – Император с шутливо-виноватым видом развёл руками. – Нет, серьёзно, очень хорошо понимаю предков Дану. А уж что делать в мирах, населённых одними бессмертными и прекрасными эльфами, придумать не могу тем более.

– Я тоже, – призналась Сеамни.

Видящая Дану гибко потянулась, вставая с ложа одним слитным мягким движением – способность, всегда завораживавшая Императора. Сколько раз он это видел – а дыхание по-прежнему пресекается и сердце начинает колотиться. И далеко-далеко уходит неизбывный, неизменный вопрос – а что мы станем делать, когда я состарюсь, а она, Сеамни Оэктаканн, останется для людских глаз такой же молодой и прекрасной, как и сейчас?

Дану, в отличие от истинных эльфов, старились, хотя и очень, очень медленно. И хотя Главным Даром Перворождённых они были наделены в той же степени – то есть Время не имело над ними власти, – Дану болели и погибали не только в бою. А чтобы избавиться от хворей и недугов, чтобы они не подступали даже близко, и требовалась, по словам Сеамни, та самая изощрённая, замкнутая магия истинных эльфов. Дану предпочли жизнь без чародейской защиты. Пошли в мир, чтобы терзаться и ликовать, побеждать и проигрывать; равно как и убивать. И – умирать.

Тайде откинула занавес. За узким окном встала луна, слепой белесый глаз, тупо уставившийся на корчащийся от боли мир. Снега покрыли измученные просторы Империи, далеко позади остался парящий шрам Разлома; здесь, в замке скоропостижно опочившего барона Висемерра Струга, Император решил задержаться на один день – собрать и экипировать настоящий отряд, способный, если потребуется, справиться и с серьёзным сопротивлением.

Семмерс и его люди присягнули вернувшемуся повелителю. После испытания железом ни у кого не осталось сомнений. Оказалось, что действительно вырывавшиеся поначалу из Разлома твари отличались полной нечувствительностью к огню. Вплоть до абсолютного отсутствия следов. Самое верное человеческое оружие – оружие против тьмы и Нежити – на сей раз оказалось бессильно.

– Волки… – негромко проговорила Сеамни, указывая рукой куда-то вниз. – Волки идут…

Император тоже поднялся, глянул в бойницу. Яркая полная луна давала достаточно света – от дальней чёрной стены леса, неразличимого тёмного частокола, через широкое белое пространство покрытого снегами поля неспешно двигался острый живой клин. Волки шли словно на параде, торжественным маршем, и острие этого клина направлялось прямо к людскому посаду, сгрудившемуся вокруг замковых стен. Волки казались сейчас просто отрядом хорошо организованного войска, а не сбившейся вместе стаей диких зверей, пусть даже и очень большой.

– Их там несколько сотен… – процедил Император сквозь зубы. – Бей тревогу, Тайде! Тревогу!

Белая перчатка вдруг сделалась очень горячей, жар был почти что невыносим, словно от латной рукавицы, совсем недавно вынутой из пышащего горна.

Сеамни метнулась к одежде, Император, презирая собственную наготу и лишь схватив меч, ринулся к двери.

У покоев особы императорской крови обязан стоять караул. Семмерс, произведённый вчера во временные начальники стражи Его Величества Правителя Мельина, отнёсся к своим обязанностям более чем ревностно.

– Живее! – рявкнул Император оторопевшим копейщикам. – Тревога! Волки! Волки идут!..

…Этого вполне хватило. Похоже, тут тоже уже успели узнать, что такое эти новые волчьи стаи. Копейщики разбегались по местам с похвальной прытью. Заскрежетали ворота, поднялись решётки, неровно, рывками, то и дело норовя застрять, опустился подъёмный мост. За пределы стен Император повёл без малого две сотни людей в тяжёлых доспехах; легковооружённые стрелки уже рассыпались по посаду – крики, мелькание факелов, скрип ворот, истошный визг перепуганных псов, плач детей – всё смешалось в эти мгновения у стен замка Струг, хотя, собственно говоря, он уже не мог так называться.

– Тайде! Оставайся тут! – выкрикнул Император. Сульперий уже подавал доспехи.