Всепоглощающая страсть - Джейн Энн Кренц

— Вы считаете, Уинн убил также мистера Эберсона?

— Мы должны учитывать и такой вариант. Клео, вы понимаете, что я имею в виду? — смущенно спросил О'Рилли. — Если я прав, тогда для Уинна вы следующая жертва. Не покидайте гостиницу.

— Но как это связано с угрозами по поводу моей книги?

— Уинн отличался необыкновенной скрупулезностью. При подготовке убийства он учитывал малейшие обстоятельства. Он предпочитал маскировать убийство под несчастный случай или, как это было с вашими родителями, под самоубийство. У него была репутация аккуратного исполнителя, который не жалел времени на детальную отработку преступления.

— Вы думаете, он собрал сведения обо мне, обнаружил, что я автор «Зеркала», придумал сценарий, по которому я буду жертвой психически больного читателя? — спросила Клео.

— Он также, наверное, знает, как много для вас значит Приют космической гармонии. Что-то мне не нравится этот пожар. Слишком много совпадений.

— Макс того же мнения.

— Он сейчас на пути в Приют?

— Да.

— Хорошо. Оставайтесь в гостинице, Клео. Ни в коем случае не выходите наружу до его возвращения.

Клео отказалась от борьбы.

— Ладно. Я пойду разбужу Сильвию, и мы вместе с ней и Сэмми будем охранять лагерь, пока мужчины на войне.

— Я буду у вас через час. — О'Рилли помолчал. — Скажите об этом Сильвии, хорошо?

— Она будет вас ждать. Мы все тоже.

— Приятно слышать, — сказал О'Рилли. — Меня уже давно никто не ждал. Я кладу трубку. Мне надо позвонить начальнику полиции. Хочу поставить его в известность о происходящем.

— У нас в городе всего один полицейский. Гарри наверняка сейчас в Приюте.

— Это удел всех маленьких городков. Что ж, Клео, ни шагу из гостиницы. Мы с Максом обо всем позаботимся.

Клео положила трубку.

Ее родители были убиты. Зверски убиты. Застрелены хладнокровным преступником.

И все же она испытывала облегчение. Правда была предпочтительнее тех объяснений, на которых настаивали власти все прошлые годы. Отец не сошел с ума и не убил мать и себя в припадке безумия. Любовь родителей друг к другу осталась незапятнанной ужасным подозрением. Связывающие их узы были чистыми и возвышенными, крепкими и здоровыми. Как ее любовь к Максу.

Клео почувствовала, что с ее души упал тяжелый камень.

Она медленно поднялась и пошла к двери. Ей хотелось поговорить с Сильвией.

Оранжевое пламя вдали вновь привлекло ее внимание. Нельзя было определить, горит ли это главный дом или другие строения.

Скрипнула половица.

Клео застыла на месте.

«Я должен заботиться о своей репутации».

Она вспомнила свои собственные слова, которые сказала Сильвии несколько часов назад. Ты заметила, что у Макса и Герберта Т. Валенса есть нечто общее?

Репутация.

Репутация?

Клео бросилась к дверям. Дверь открылась прежде, чем она успела ее запереть. Герберт Т. Валенс вошел в комнату. В руке он держал пистолет. Дуло имело странную форму. Наверное, это и есть пистолет с глушителем, подумала Клео.

— Что ж, мисс Роббинс. — Валенс улыбнулся своей невеселой искусственной улыбкой. — Вот мы и встретились в настоящем обличье. Позвольте мне представиться. Мое настоящее имя Эмиль Уинн. Возможно, вы обо мне слыхали. Ваш отец погубил мою профессиональную карьеру.

Клео хотела заговорить, но обнаружила, что потеряла голос. Она сделала глубокий вдох, как поступала при медитации. Надо было что-то сказать, что угодно, только бы разрушить сковывающую ее неподвижность.

— Негодяй. — Ее голос был не громче писка. Но бешенство внезапно охватило ее, изгоняя страх. — Вы убили моих родителей.

Валенс насупился. Он закрыл за собой дверь.

— У меня не было выбора. Показания вашего отца испортили мою репутацию. Я должен был отомстить. Репутация для мужчины — это самое главное, мисс Роббинс.

— Моя мать… — начала Клео срывающимся голосом.

— Как это ни прискорбно, она должна была последовать за вашим отцом, — докончил Валенс. — Я планирую свои маленькие спектакли с особой тщательностью, и я решил, что убийство, а затем самоубийство более всего соответствовали данной ситуации.

— Вы начали меня преследовать, потому что знали, рано или поздно я вас все равно найду, — сказала Клео.

Валенс наблюдал за ней с непонятным беспокойством.

— Вы наняли прошлым летом второсортного детектива. Его никак нельзя было причислить к профессионалам, мисс Роббинс. Я очень быстро обнаружил, что он что-то вынюхивает, и предпринял необходимые шаги. Но я также понял, что мне придется заняться и вами.

— Другими словами, вы поняли, что я могу нанять кого-нибудь еще и в следующий раз не напрасно потрачу деньги.

Клео сделала шаг назад.

Видимо, Валенс не подозревал, что О'Рилли все известно. Что бы ни случилось, она не должна выдать Макса или О'Рилли. Иначе они будут следующими в списке Валенса.

— К сожалению, обнаружилось, что вы стали помехой, мисс Роббинс. — Не опуская пистолета, Валенс следил за каждым движением Клео. — Но могу признаться, одна вещь ставит меня в тупик. Если у вас возникли подозрения относительно смерти ваших родителей, то почему вы ждали почти четыре года, чтобы нанять детектива?

— Мне потребовалось все это время, чтобы, прийти в себя и начать действовать.

Клео никогда не испытывала такого безудержного гнева. Она задыхалась от ярости. Она больше не страшилась Валенса.

— Вы погубили мою семью, глупый маленький безумец.

— Не смейте называть меня безумцем. — В глазах Валенса вспыхнул опасный огонек. — Эти идиоты-психиатры в тюремной больнице называли меня безумцем. Но они ошибались. Вы все ошибаетесь. Я профессионал, и у меня отличный послужной список. Я никогда не делал ошибок. Я никогда не допускал оплошностей. Ваш отец погубил мою репутацию.

— Это не он ее погубил. Вы сами оскандалились.

— Не смейте так говорить. — Валенс сделал шаг вперед. — Вы лжете. Я ни разу в жизни не оскандалился, как вы это грубо называете, мисс Роббинс.

Клео понемногу отступала к зеркалу. Она могла защищаться только одним способом: заставлять Валенса говорить. Он был сумасшедшим. Клео пришло в голову, что настоящий профессиональный убийца уже давно бы ее прикончил.

— Вы хотели все подстроить так, будто меня убил какой-то ненормальный, который возненавидел мою книгу?

Валенс нахмурился.

— Даже если бы у меня не было собственных причин для вашего уничтожения, вы все равно заслуживаете наказания за то, что написали «Зеркало».