Я закрыл КПСС - Евгений Вадимович Савостьянов

глазам не поверил: это было обращение государственного секретаря Бурбулиса (!) к президенту России Ельцину (!!) примерно следующего содержания:

«За рубежом имеется огромный интерес к высокотехнологичному продукту советского ВПК, известному под названием «Красная ртуть». Цена достигает 40000 долларов за грамм. По оценке специалистов, без ущерба для безопасности страны можно продать 20 тонн для пополнения российских золотовалютных резервов. Просим разрешить…»

Позвонил Бурбулису и сказал: если умножить 20 тонн на 40 тысяч — это 800 миллиардов долларов, то есть приблизительно половина американского годового бюджета. Что это афера с начала и до конца. На том и успокоился, думая, что вопрос исчерпан. Велико же было удивление, когда соответствующее поручение Ельцина (правда, «всего» на 10 тонн «красной ртути») было подписано в пользу некой «Промэкологии» во главе со знатным аферистом Садыковым.

Ощущение абсурда усилилось, когда через полтора года эту небылицу использовал вице-президент Руцкой. Один из, как он говорил, «11 чемоданов компромата» на сторонников Ельцина оказался наполнен этой тухлятиной.

Все же неистребима в нашем народе вера в «поле чудес в стране дураков»! Попробуйте представить мое состояние, когда в октябре 2016 года ко мне обратился знакомый с просьбой посодействовать торговле той же «красной ртутью», теперь уже под названием «Препарат “Луна”». Цены за 25 лет не поменялись…

Большую огласку получила история с захватом международной организации распространителей фальшивых долларов, связанной с неаполитанской мафией «Каморра».

В этой разработке было много интересного. Впервые мы работали в плотном сотрудничестве со спецслужбами Италии и США. Впервые в Россию удалось вытащить из-за рубежа преступную «интербригаду» и арестовать здесь всех с поличным. Нашим специалистам удалось по пыльце на одном из писем определить место производства фальшивых банкнот (район озера Комо в Италии). Впервые мы работали вместе с группой «Вымпел» во главе с Дмитрием Герасимовым (их и знаменитую «Альфу» во главе с Геннадием Зайцевым попросил меня взять в оперативное применение Баранников).

Эта операция имела и определенное политическое звучание. В те дни проходил VII Съезд народных депутатов России, на котором противостояние президента и председателя Верховного Совета подошло к точке детонации. Ельцин пошел на уступки, в частности, согласился назначать руководителей ряда силовых и политических министерств, МБ в том числе, только с согласия съезда. Его противники вызвали соответствующих руководителей «на ковер». Для демонстрации работоспособности министерства случай с фальшивыми долларами был как нельзя кстати. Баранников рассказал о нем депутатам, а я — президенту.

Важным направлением работы была борьба с коррупцией. Конкретные разработки поднимали нас с уровня руководителей столичных районов до министерского уровня. Дошло до того, что сотрудники Московского Управления осуществили задержание прямо в Кремле. Такого не было ни до нас, ни, насколько я знаю, после нас.

Что характерно — никогда никто не пытался давать сверху указаний: вы, мол, ребята, полегче там.

Кроме одного случая, стоящего несколько особняком.

Национальный Фонд спорта (НФС) был создан для финансирования российского спорта, сидевшего в те годы на голодном пайке. Его президентом стал некий Борис Федоров (не путать с министром финансов России в правительстве Черномырдина). У НФС была еще одна, не афишировавшаяся задача: копить средства для будущей предвыборной кампании Ельцина. Фонду дали право беспошлинного ввоза алкоголя и табака, но с ограничением: в размере, соответствующем бюджету спортивных мероприятий, дотируемых НФС.

Благородно, но, как выяснили наши сотрудники, полученные фондом налоговые льготы на алкогольные и табачные изделия, ввезенные под популярный хоккейный турнир на приз газеты «Известия» 1993 года, примерно в 60 раз (!) превышают бюджет соревнования.

Я приказал возбудить уголовное дело и работать по нему без оглядки на возможные связи подозреваемых (Федорова и его сотрудников).

Связи были серьезные, серьезней не придумаешь, и через некоторое время, когда в НФС начались обыски и допросы, мне позвонил знаменитый теннисист и тренер Ельцина Шамиль Тарпищев.

Он начал длинный монолог, посвященный тому, как много делает НФС для развития российского спорта, какие порядочные и пользующиеся доверием руководства люди там работают, как сотрудники Управления мешают нормальной работе фонда и т. д., и т. п.

Я предложил: «Шамиль Анвярович, вижу, вы очень глубоко погружены в тему и хорошо ее знаете. Прошу вас завтра в 12 часов приехать ко мне на допрос в качестве свидетеля».

Тарпищев был большим спортсменом, и реакция его была мгновенной:

— Да что вы, Евгений Вадимович. Я ведь только со стороны вижу, как они работают, так, в общих деталях. А вообще — не в курсе.

Положив трубку, я стал ждать следующего звонка, прикидывая, от кого он будет.

Следующий звонок, как и предполагал, был от Коржакова. Он, как многие из участников революционного движения, сделал за несколько лет блестящую карьеру и превратился из телохранителя Ельцина на общественных началах в начальника Службы безопасности президента в звании генерал-майора и вообще «особу, приближенную к императору». Его влияние на Ельцина быстро росло, и с этим росли его аппаратные возможности и аппетиты.

Посмеиваясь, он спросил:

— Жень, что это мне говорят, что твои ребята фонд спорта прессуют? А вот шеф (так Коржаков называл Ельцина в частных беседах) о нем хорошего мнения.

— Саш, сам всё проверил. Правильно ребята дело возбудили.

— Ну, тебе виднее.

Следующий звонок был от и. о. генерального прокурора Ильюшенко.

— Евгений Вадимович, почему каждый раз, когда президент дает какой-либо организации льготы, ваши сотрудники начинают эту организацию преследовать?

Надо заметить, что Ильюшенко преувеличил: конечно, не «каждый раз» это случалось, хотя и не единожды.

— Потому, Алексей Николаевич, что каждый раз, когда какой-нибудь организации предоставляются льготы на благие цели, ее начинают втягивать в незаконные операции.

— Хочу напомнить, что Генеральная прокуратура имеет право истребовать это дело и принять его к своему производству.

— Конечно, имеет такое право.

— В таком случае информирую вас, что Генеральная прокуратура приняла решение принять это дело к своему производству. Передайте материалы дела моему заместителю Гайданову.

— Вы сначала пришлите официальный запрос, а мы будем действовать по закону.

Запрос Генеральной прокуратуры поступил в тот же день. Всё было понятно и оттого невесело.

Начальник Следственной службы Жмячкин, мужчина нрава весьма крутого, лично отвез все материалы и швырнул их Гайданову. Дело тот, конечно, закрыл. Но жизнь быстро подтвердила, кто был прав. При дележе финансового пирога НФС во время предвыборной кампании Ельцина в 1996 году Коржаков и Федоров вконец рассорились. Вот как описывает ситуацию один из сотрудников Службы безопасности президента — Валерий Стрелецкий:

Президенту НФС дали последний шанс сохранить свои позиции. В апреле его пригласил на беседу Коржаков. В кремлевском кабинете Александра Васильевича присутствовал Тарпищев.

— Деньги, которые государство давало тебе на спорт, распыляются, — сказал Коржаков. — Эти деньги ты должен вернуть. Хотя бы как минимум 300 миллионов долларов [Ничего не скажешь, правовой и государственный подход! Такое пацанское толковище. — Е. С.] Кроме того, мы знаем, что 10 миллионов ты передал в предвыборный штаб безо всяких документов