Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки - Дмитрий Петров

Еще фрагмент того же интервью Бобби: ««Не знаю, почему они (советские) хотели вести дела таким образом, но они не желали действовать через посла»… Посол «занимался бюрократией, а он — Большаков — вел другие дела… Я встречался с ним почти по всем вопросам»».

Американским чиновникам, пишет Херш, также не очень-то объясняли, «что президент и его брат обсуждали с Кремлем». Бобби потом жалел, что не вел записей, а на словах передавал все брату, а тот «когда ставил Госдеп в известность, а когда и нет».

Даже Шлезинджер, много работавший с Бобби, не знал об окольных связях с советским руководством. А Большаков описывал так: «шутник и ерник», чьи «кивки, смешки и цирковой английский», возможно, и привлекли Бобби, «любившего беззлобных шутов».

Подтверждают это и историк Александр Фурсенко (американские ученые считают его одним «из самых компетентных советских специалистов по истории США»)[181], и историк Юрий Караш[182], что в книге «Тайны лунной гонки» также упомянул Большакова.

В статье академика Фурсенко «Георгий Большаков — связной Хрущева с президентом Кеннеди» о нем сказано то, о чем молчит Херш. А именно: «Министр юстиции, в ведении которого находилось ФБР, знал, кем является его собеседник, и действовал не вслепую. По сведениям ГРУ, за Большаковым… велась плотная слежка. По свидетельству Хоулмена, Роберт Кеннеди однажды в разговоре с ним назвал Большакова майором советской военной разведки[183].

Он ошибся… в воинском звании Большакова. Чин майора ему был присвоен еще в 1950 г., а ко времени второй поездки в США он уже получил звание полковника (1959 г.)».

Как пишет Херш, «Хоулмен впервые встретился с Большаковым на одном из приемов в посольстве СССР в 1955 г. В 1959 г…Большаков приехал в США уже в качестве редактора… советского журнала на английском языке. Они встретились снова и, по данным ГРУ, с того времени стали видеться регулярно. Хоулмен рассказывает, что… ему приходилось иметь дело с советскими репортерами, но ни один из них не был «as personable as[184] Джорджи»[185]. С задачей «связного» между лидерами супердержав… Большаков справлялся вполне успешно. Судя по записям в настольном календаре Роберта Кеннеди, за период с мая 1961 г. по декабрь 1962 г. они встречались либо разговаривали… по телефону 31 раз, и, вероятно, это далеко не полный перечень их контактов (Архив Роберта Кеннеди. JFKL, Cambridge). Роберт Кеннеди вспоминал позднее, что встречался с Большаковым регулярно в среднем один раз в две недели. Иногда… по инициативе министра юстиции, иногда по просьбе Большакова».

То есть в том, что Георгий действительно был советским разведчиком и имел контакты с братом президента сомневаться, вроде, не приходится. Что косвенно подтверждает вepcию Херша (со ссылкой на Бобби) о том, что Большаков спешно и успешно «поговорил с Хрущевым», передал просьбу президента, и тот решил вопрос положительно. Мир был спасен.

Так ли это? Эксперты считают: да. А нам остается доверять им. Пока разведки молчат.

Итак, танки ушли. Штаты ликовали. Успех отнесли за счет твердости президента. Потом Шлезинджер напишет, что «решимость Кеннеди восстановить мощь Запада показала Хрущеву, что он не может решать свои задачи блефом». Да, и в Берлине, и после этот прием не сработал. Но вопрос: была ли тому причиной только твердость Джека? — остается вопросом.

11

Как смотрели на это в Москве?

В том, что президент США смирился с постройкой стены и закрытием границы между Германиями (не это ли его брат обещал взамен отвода танков? — Д.П.), там увидели опаску и нерешительность. И решили проверять Кеннеди на прочность вновь и вновь.

Примерно так можно изложить выводы Фредерика Кэмпа[186] в книге «Берлин — 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на земле»: лидеры вновь не поняли друг друга.

Президент рассчитывал, что Глава осознает его стремление к миру. Поймет, что он не случайно был круче в речах, чем в делах. И это, считает Фредерик, его ошибка.

И Джек ее видел. Когда на исходе 1961 года его спросили, «можно ли написать книгу о его первых 12 месяцах на посту президента, ответил: о какой книге вы говорите, если весь первый год был полон провалов? По оценке Кеннеди, он выполнял свои обязанности плохо…»

Что ж, плохо или хорошо, а Западный Берлин остался Западным. Быть может, в те дни и был заложен «исторический фугас», что рванул в 1990 году, положив конец разделению Европы.

Десятилетия спустя.

12

А в январе 1963 года Хрущев выступил на VI съезде СЕПГ в Восточном Берлине. Журнал «Огонек» так описывает его визит: «В город пришел небывалый мороз. Но в белом зале на Аллее Ленина все было проникнуто теплом объединяющих идей. Вот один из моментов съезда.

Н. С. Хрущев говорит об успехах трудящихся ГДР… Он подчеркивает, что эти успехи нашего рабоче-крестьянского государства послужат примером для всего немецкого народа. Вдруг неожиданно он прерывает речь и спрашивает:

— Запад слева или справа?

Делегаты весело отвечают:

— Справа от вас, товарищ Хрущев!

Хрущев наклоняется с трибуны, протягивает руку вперед, туда, где… сидят делегаты:

— А Германия здесь! Будущее Германии… в этом зале! Пути немецкого народа закладываются здесь…».

* * *

Через полгода в Западный Берлин триумфально въехал Кеннеди.

Шел последний день его визита в ФРГ.