Все источники бездны - Максим Голицын

Они пошли по дорожке в свете фар, который превращал льющиеся с небес потоки в струи жидкого огня. Входная дверь бесшумно распахнулась им навстречу, хотя Лиза не видела ни одного встречающего. Они вошли в темный проем, и в нем тут же зажегся свет — унылый больничный коридор, в который выходило несколько одинаковых дверей. Лиза обернулась, пытаясь освободиться от хватки конвойного, но тот с легкостью завел ей руку за спину, и колени у нее подогнулись от внезапной дурноты и слабости.

Подталкивая Максимку, сопровождающий открыл одну из дверей и завел туда мальчика.

— Пустите его! — отчаянно закричала Лиза, выйдя наконец из оцепенения. — Пустите! Да что вам всем от нас нужно?

Но двери уже закрылись, и она со своим спутником осталась в пустом коридоре.

— Пройдемте, — сказал тот по-прежнему официальным тоном.

Все еще удерживая за вывернутый локоть, он слегка подтолкнул Лизу по направлению к еще одной двери. Свободной рукой достал из кармана ключ — из тех, которыми пользуются проводники железнодорожных вагонов и врачи в психбольницах, — и отворил двери. Перед Лизой предстала пустая унылая комната с застеленной кроватью и единственным окном, которое располагалось где-то под потолком.

Без всякого усилия сопровождающий втолкнул ее в комнату, но, стоило ему выпустить ее локоть, как она тут же упала на колени. Ноги отказывались служить ей.

Конвойный сделал шаг назад, переступая порог, и дверь за ним захлопнулась.

* * *

Вот уже несколько часов Павел болтался вокруг собственного дома. Он и сам не знал, чего он, собственно, ждет, на что рассчитывает — обнаружить у себя на квартире засаду или, наоборот, не обнаружить ее. Он напряженно всматривался в быстро темнеющий сумрак за окнами, но в квартире ничто не менялось. Ни луча фонарика, ни огонька сигареты.

«Наверняка засада», — подумал Павел.

Но какая-то часть его рассудка упорно отказывалась в это верить. Он уже несколько раз звонил сам себе и напряженно ожидал, что за этим последует… никакой реакции. Внутри тоже никто не реагировал — трубку не поднимали. Он так устал, что хотел только одного — оказаться где-нибудь, где можно будет лечь и хорошенько выспаться. А заодно и привести в порядок спутанные мысли — события последних недель казались ему нереальными, точно он не слишком внимательно просмотрел какое-то путаное кино. Чтобы выработать хоть какой-то план действий, нужно было полностью поверить в происходящее, но именно это разум и отказывался делать.

Наконец он решился. Осторожно вошел в подъезд и вызвал лифт. Убедившись, что в кабине никого нет, он быстро захлопнул дверцы и нажал на кнопку верхнего этажа, кинув на всякий случай быстрый взгляд в холл. Но там было пусто. Оказавшись наверху, он осторожно огляделся и начал спускаться вниз по лестнице, каждую секунду ожидая наткнуться на какого-нибудь соглядатая. Никого… словно и не было ничего.

Он потоптался у двери своей квартиры, прислушиваясь. За дверью было тихо. В глазок снаружи ничего нельзя было рассмотреть — разве что абсолютную тьму, царившую внутри. Он вставил ключ и осторожно повернул его в замке. Дверь подалась, и он оказался в темной прихожей, откуда не доносилось ни единого звука. Павел устало прислонился к стене и, переведя дыхание, привычно потянул руку к выключателю. И застыл на месте: в комнате неожиданно раздался слабый шорох. Чуть слышный словно кто-то невидимый нетерпеливо шевельнулся.

— Не зажигайте света, — раздался спокойный голос.

«Вот зараза!» — пронеслось в голове у Павла. Все-таки нарвался.

— Не двигайтесь, — сказал он, стараясь говорить как можно уверенней, — застрелю.

— Ну что вы за чушь порете, Лукин, — укоризненно сказал голос, — нет у вас никакого пистолета. Я же вижу.

— Что вы там можете видеть, — отозвался Павел. На него вдруг нахлынула смертельная усталость.

«Бесполезно, — подумал он, — все бесполезно…»

— Например, вижу, что вы меня испугались, — сказал незнакомец, — а зря. Если бы я хотел убить вас, я бы давно уже это сделал.

И Павел понял, что он говорит правду.

— Проходите, — сказал незнакомец. — Садитесь.

Павел его почти не видел — черный силуэт на фоне черного окна.

— Так я и думал, что вы все-таки вернетесь домой, — сказал его невидимый собеседник. — Куда же вам еще деваться?

— Почему в темноте? — Павел медлил, не решаясь войти в комнату.

— Мало ли… вдруг кто-то поглядывает на эти окна снаружи…

— Кто-нибудь еще? — переспросил Павел. — А вы?

— Я — незваный гость, — сказал незнакомец.

— Тогда тем, кого вы боитесь, разумней было бы караулить меня тут, в квартире, — сказал Павел. — Посадили бы дежурного…

— Правильно. Он тут и сидел, — согласился незнакомец.

— А сейчас? — насторожился Павел.

— Сейчас не сидит.

— Вы его убили! — Павел представил себе валяющееся где-нибудь в углу остывающее тело.

— Вот уж нет, — возразил незнакомец. — Это… негигиенично. Я связал его и ввел ему снотворное. Пусть поспит. Правда, я думаю, что они должны сменяться, так что, если он не сдаст вахту вовремя, его хватятся. Так что у меня не много времени.

Почему-то Павел успокоился. Слишком уж все происходящее было нереальным, чтобы испугаться по-настоящему. Он нащупал знакомое кресло, сел поудобнее и с наслаждением вытянул ноги.

— Ладно, — сказал он, — чего вы от меня хотите?

* * *

Кровать так и осталась стоять с несмятым покрывалом — Лиза сидела, забившись в угол, и не отводила взгляда от двери. Время шло, серый свет за окном сменился сумерками, но в комнате ничего не менялось. Потом сами собой вспыхнули лампы дневного света под потолком. Приятней от этого комната не сделалась — напротив, лампы безжалостно высветили каждую трещину в штукатурке, каждую выбоину потертого линолеума, еще больше подчеркнув казенный неуют, царивший вокруг. Входная дверь была по-прежнему заперта. Никакой дверной ручки на ней не было — просто гладкая поверхность. Еще одна дверь вела в крохотную душевую — самую обычную, если не считать того, что в ней не было никакого, даже крохотного зеркала, вообще никакого стекла. Стаканчик для зубной щетки и тот был пластиковый.

Смотреть на голые стены было противно, и Лиза закрыла глаза. Она ничего не чувствовала, ни страха, ни даже отчаяния — ничего, кроме смертельной усталости. Если бы не тревога за Максимку, она бы так и заснула тут, свернувшись в клубочек на холодном полу.

Варька их предала — неужто из-за денег? Не важно. Важно то, что во всем мире не осталось ни одного человека, который бы пришел им на помощь. Она уже понимала, что все события последних недель связаны. Но как? Преследователям, кем бы они ни были, Лиза была не нужна. Им нужен был Максимка. Зачем? Борис тогда говорил что-то странное… Она выслушала его, но не поверила, отказалась поверить, но, должно быть, это правда. Они все — и Стас тоже — все охотились за мальчиком. Словно он был каким-то редким зверьком… Что они собираются с ним делать?