Королевская кровь - Рона Шерон

— Как ты могла утаить от меня эти сведения, когда они имеют прямое отношение к порученной мне миссии, не говоря уже о моей жизни и здоровье? Я видела у него клыки! — Голос девушки дрогнул.

— Я видела эти дьявольские, сверкающие расплавленным серебром глаза, глядевшие мне прямо в душу… Чтоб он вечно горел в аду!

Адель, склонив голову к плечу, с любопытством взглянула на принцессу.

— Вы испугались или разозлились?

— Я разозлилась! И испугалась, конечно. Он же вампир! — Девушка застонала. — Он пьет кровь живых существ. — Рене вновь принялась расхаживать перед камином. — Но он ест, пьет, купается в солнечных лучах…

— Да, то, что на него не действуют солнечные лучи, сбивает меня с толку. Вампиры не выносят солнечного света. А его способность есть и пить свидетельствует лишь о том, что он стал вампиром совсем недавно, — заявила Адель, чем повергла Рене в шок: принцесса и не подозревала, что ее камеристка обладает столь глубокими познаниями о созданиях Тьмы.

Девушка оцепенела, не в силах пошевелиться.

— Откуда ты все это знаешь?

— Это у нас семейное, передается от матери к дочери, — созналась Адель. — Моя мать была знахаркой, как и моя бабушка, и прабабушка, и все родственники по материнской линии вплоть до самой баронессы Аделаиды, в честь которой меня и назвали. В юности у нее был возлюбленный, которого звали Эмилиано. Он был молодым графом, контом, так правильнее. Их роман закончился, и он уехал. А когда через тридцать лет вернулся обратно, то застал баронессу уже на смертном одре. При этом сам он оставался таким же молодым и красивым, как в юности. Он рассказал ей о себе всю правду и предложил ей дар бессмертия. Но баронесса Аделаида отказалась, заявив, что устала от жизни. «Если бы он признался мне во всем, когда я была еще молодой и красивой… — говорила она. — А теперь уже слишком поздно».

— Как ты сумела узнать, что он — создание Тьмы?

— Он пьет кровь, и от него пахнет ею.

Рене растерялась.

— А мне его запах показался очень приятным.

— От него пахнет ягодным вином и еще, едва заметно, мускусом, верно? — улыбнулась Адель, и в ее проницательных глазах отразились отблески пламени в камине. Рене кивнула. Она опустилась на стул рядом со своей нянькой и оперлась подбородком о скрещенные руки. — Головокружительный аромат, не так ли? Это все от крови, которую он пьет. Но не казните себя, дитя мое. — Адель ласково погладила принцессу по голове. В глазах няньки Рене разглядела заботу, а еще уверенность в ее силах и возможностях. — Вампиры — порождения дьявола, перед ними невозможно устоять. Они сильны и искусны в любви, но страсть их смертельна.

По спине девушки пробежал предательский холодок.

— Искусны в любви… Господи, спаси и помилуй!

— Они обаятельны, живут на строго определенной территории и обладают развитым чувством собственности. Эти качества необходимы им, чтобы выжить. Будьте осторожны. Этот вампир очень силен — на него не действует солнечный свет! — и он отчаянно домогается вас. Подумайте хорошенько, как воспользоваться сложившимися обстоятельствами.

— Не думаю, что он совершенно неуязвим для солнечных лучей. Он буквально обливался потом в своей черной броне, тогда как все остальные расхаживали в серебристых доспехах. Ну конечно! Он же не выносит серебро!

— И огонь, как все вампиры. Помните, как блестело от пота его тело, когда он приходил сюда?

— В таком случае, он, должно быть, намеренно проиграл королю. А ведь среди прочих он вышиб из седла и лорда Стэнли.

— Вампир принимает участие в рыцарском турнире… У них нет ни единого шанса победить его. Достаньте мне одну из его бутылочек.

— Уверена, что он их хорошо прячет. В его сумке лежали два флакона, один — пустой, другой — полный. Он осушил его одним глотком, как закоренелый пьяница. А ведь он испытывал страшные муки, пока искал бутылочку в сундуке, когда мог просто… — Голос у принцессы сорвался, и она умолкла, не закончив свою мысль.

— Вонзить клыки вам в вену и выпить вашу кровь… Почему, как вы думаете, он не сделал этого?

Рене вскочила на ноги и заметалась по комнате, прижав руки к груди.

— Ох, Адель? Как же мне поступить с ним? Должна ли я передать его deletoris? — Если она отдаст Майкла сержанту Франческо, его попросту убьют. А Рене не хотела, чтобы Майкл погиб.

— Вам следует решить, что лучше. Ведь вас не зря назначили главой этой миссии.

Рене как никогда остро ощущала свою беспомощность. Она разрывалась между симпатией и страхом. Вместо того чтобы выгнать ее из палатки силой, Майкл предпочел доверить ей свою ужасную тайну. Он не стал пить ее кровь по причинам, которые оставались для нее загадочными. Хотя в сердце ее все равно поселился ужас.

Члены высшего и самого почитаемого рыцарского ордена в Англии ipso facto[66]считались наиболее выдающимися людьми королевства, учитывая, что в их число входили император Священной Римской империи и эрцгерцог Австрии. Кроме того, кавалерами ордена Подвязки были: герцоги Бэкингем, Норфолк и Саффолк вместе со своими наследниками; маркиз Дорсет; графы Нортумберленд, Вустер, Эссекс, Кент, Уилтшир, Шрусбери и Тайрон; далее шли целых шесть баронов, включая Стэнли.

И вот теперь в их прославленные ряды вступал и Майкл.

Надев официальный наряд своего лорда, который тот вручил ему специально для торжеств по случаю годовщины создания ордена, Майкл преклонил колени перед королем Англии в большой тронной зале, где собрался весь двор. С минуты на минуту его должны были сделать сначала рыцарем, а потом и кавалером благороднейшего ордена Подвязки. После завершения торжественной церемонии рыцари–сподвижники последуют за магистром и прочими офицерами ордена — прелатом, канцлером, архивариусом, старшим герольдмейстером Подвязки и церемониймейстером — пешей процессией, в которую не допускаются прочие придворные, вынужденные держаться на почтительном расстоянии, в церковь миноритов–францисканцев в Гринвиче, где кардинал Йорк проведет торжественную службу Подвязки.

Провозвестником его неслыханной удачи стал не кто иной, как сам кардинал Уолси, нанесший молодому человеку второй визит. Майклу было недвусмысленно заявлено: поскольку своим возвышением он обязан исключительно кардиналу, то и падение его будет проистекать из того же самого источника. Фортуна, как известно, дама переменчивая и похожа на стекло: оно сверкает мириадами огней, но и разлетается вдребезги на тысячу осколков. Вот так и вышло, что Майкл стал креатурой кардинала, причем у него возникло не слишком приятное ощущение, будто он только что продал душу дьяволу.

Сэр Нэд Пойнингс, гофмейстер, занимал должность старшего герольдмейстера ордена. Он и поспешил первым поздравить Майкла, когда тот переступил порог оружейной комнаты, чрезвычайно взволнованный полученными известиями. Сэр Нэд высказал сожаление, что из–за нехватки времени он не может пожаловать Майклу геральдический знак отличия, которым молодой человек мог бы похвастаться уже на службе в часовне и в присутственной зале во время пиршества. Майкл рассыпался перед стариком в благодарностях, сочтя его промашку вполне извинительной, и крепко пожал его дряблую руку.