Книжный на левом берегу Сены - Керри Мейер

взаимоотношения, связывающие их всех. Один второстепенный, но важный герой носит вымышленно-собирательный характер — это Патрик Келли, Пэдди, и он воплощает в себе многочисленных помощников Джойса, одним из которых был реальный человек по имени Патрик Колум. Его Джойс действительно отряжал к Сильвии с уговорами отказаться от прав на издание «Улисса».

Если не брать основных исторических дат, я не сверялась специально с дневниками или письмами персонажей для уточнения, действительно ли они находились в Париже в описываемые мной дни. Для меня было достаточно, что они в тот год его посещали. Точно так же я не сверялась с синоптическими сводками для уточнения, какая погода стояла в тот или иной день. Если мне по сюжету требовался дождь, он в тот день у меня и шел. (Хотя весной 1935 года ливни действительно затопили Париж!) Местами ради драматического накала событий я слегка сдвигала даты — например, в реальности Джон Куинн дважды посещал французскую столицу: один раз когда лавка еще была на улице Дюпюитрена, а второй — когда уже переехала на улицу Одеон, — у меня же по сюжету он зашел в лавку только единожды, летом, во время переезда, и мог увидеть оба помещения, что было важно для описываемых событий. Кроме того, в действительности он отослал Сильвии фотографические изображения страниц своего черновика «Цирцеи», но не без описанных мной перепалок. По моей авторской воле Джойс в 1931 году отсутствовал в Париже чуть дольше реальных пяти месяцев, которые ему потребовались, чтобы официально оформить брак с Норой в Лондоне. А поскольку поклонники Хемингуэя не преминут посрамить меня за неточность, сразу признаюсь, что у меня он появляется на сцене в 1921 году шестью месяцами раньше, чем было на самом деле.

Теперь давайте немного обсудим моих героев и их поступки, поскольку именно их личности — что понятно и объяснимо — в первую очередь интересуют читателей, равно как и горести и превратности их реальных судеб. Что из описанного реально? С ходу готова признать, что прочитала не все имевшиеся в моем распоряжении письма, дневники и биографии главных персонажей, отчасти потому, что иначе не написала бы свою книгу (да, объем сведений об этих конкретных «белых воронах» ошеломляюще огромен). И потом, поскольку роман написан с позиций самой Сильвии, мне представлялось важным уловить и передать ее собственное отношение к людям, которые окружали ее. Но я все равно решила излагать события от третьего лица, поскольку хотела, чтобы читатели увидели то, чего могла не видеть моя героиня, так что я прочитала все, что могла, — достаточно, чтобы вывести своих персонажей такими, какими вижу их я, и так, чтобы они помогали двигать сюжет, при этом сохранив черты, как я считаю, важные для их реальных характеров.

Теперь обратите внимание, что многое в последнем абзаце подразумевает авторские интерпретации и зыбкость почвы, на которой они построены. Дело в том, что не существует Реального Джеймса Джойса, Истинного Хемингуэя или Подлинной Адриенны Монье. Эти люди давно умерли. Авторам только и остается, что истолковывать их жизни. Как сформулировала в своих блестящих лекциях на «Би-би-си» британская писательница и литературный критик Хилари Мантел, читатели исторической беллетристики «покупают не реплики и даже не добросовестные фотографические изображения», а скорее «картину с мазками и следами кисти художника». Различие сформулировано великолепно. Единственное, я бы добавила, что, читая исторические романы, мы истолковываем авторское восприятие событий — так что вместе писатель и читатели еще больше отдаляются от всякой реальной «правды».

Учитывая все это, позвольте заверить, что я попыталась, честно призвав в помощь все свои скромные способности, представить, как воспринимала свою необыкновенную жизнь в «Шекспире и компании» сама Сильвия. Я изо всех сил старалась не наделать фактических ошибок и в конце привожу библиографический список самых значимых прочитанных мной книг.

Мне удалось также привнести в роман крупицы собственного жизненного опыта, поскольку в ту пору, когда я была начинающим, не лишенным честолюбия писателем, я работала в независимом книжном магазине в Бруклине, и в определенном смысле он представлял собой такую же теплицу для талантов, какой служила лавка Сильвии. Там тоже образовался свой круг завсегдатаев из числа знаменитых писателей вроде Мэри Моррис и Пола Остера[153], а все мы, работавшие в лавке, были подмастерьями писательского цеха на разных стадиях наших карьер.

За годы до этого я работала в отделе хранения нашей университетской библиотеки. Так что мой прошлый опыт явно предрасположил меня к истории Сильвии и изнутри показал, как протекает повседневная жизнь в лавке вроде «Шекспира и компании», а также убедил в том, что книги, которые мы вручаем читателю, могут менять жизни. Ничто не доставляло мне большего удовольствия, чем просьбы постоянных клиентов порекомендовать, что им еще почитать.

Прочие бумаги Сильвии хранятся в библиотеке Принстонского университета. И представьте, в 2020 году, когда я заканчивала рукопись романа, Принстон запустил фантастический сайт под названием Shakespeare and Company Project, где в отсканированном виде выложены читательские карточки лавки и накладные, и все они сведены в общую базу с функцией поиска. Так вы можете сами посмотреть, скажем, какие книги Джеймс Джойс в 1926 году брал в библиотеке Сильвии. Там имеется еще ряд замечательных, дарованных нам XXI веком опций, которые, думаю, и самой Сильвии пришлись бы по душе. Если вы, читая эти заключительные строки, не захотите расставаться с книжным миром 1920-х годов, рекомендую вам посетить сайт проекта.

В Париже и сегодня можно зайти в еще один книжный магазин под названием «Шекспир и компания». Расположенный всего в десяти минутах ходьбы от первоначального, он был открыт в 1951 году Джорджем Уитменом, тоже американским книготорговцем, и сначала носил имя Le Mistral. В 1964 году, к четырехсотой годовщине со дня рождения Уильяма Шекспира, Уитмен сменил название на «Шекспира и компанию», что во многом было данью уважения книжной лавке Сильвии. Сведения о ней представлены на многочисленных табличках и плакатах, которыми увешаны стены и полки. Нынешнее заведение оказывает приют путешествующим писателям — здесь их называют перекати-поле, — и хотя я сама не имела удовольствия состоять в их братии, в нее в разное время входили многие авторы, чьи имена сейчас на слуху, например Дэйв Эггерс и Анаис Нин.

В настоящее время владелицей «Шекспира и компании» является дочь Джорджа Уитмена, которой он дал имя Сильвия. В русле замечательной преемственности и во исполнение давней мечты Сильвии Бич при нынешней инкарнации «Шекспира и компании» есть кафе, и если вы сидите там за чашечкой чая, то вам открывается вид на величественный Нотр-Дам-де-Пари на том берегу Сены — им любовалась и я, пока изучала материалы для этой книги.

Подобно героям своего романа, я тоже испытала счастье быть писателем в Париже и своими