Лабиринт миров - Евгений Гуляковский

И только тогда они узнали, на что способны спаренные зенитные пулеметы, бьющие кинжальным огнем с двух сторон.

Через минуту в узком пространстве между пакгаузами не осталось ни одного живого человека. За стеной все еще сидели стрелки, но после того, как на первый же выстрел Лосев ответил из безоткатной пушки, пробившей в каменном заборе дыру метрового диаметра, стрельба прекратилась, и под прикрытием пулеметов Лосев с Сурковым смогли приступить к ликвидации завала.

Через полчаса поезд тронулся с места, благополучно миновал пакгаузы, откуда больше не прогремело ни одного выстрела, и покинул город.

Весь следующий день они двигались без остановок и без всяких происшествий, через сельские районы, мало пострадавшие от энергетической катастрофы, практически уничтожившей все большие города в зоне захвата.

Лосеву казалось, что он перенесся в прошлое ив качестве обыкновенного туриста путешествует теперь в этом медленном, дымящем и извергающем облака пара, транспортном средстве по стране, в которой люди ничего не слышали о космических кораблях, инопланетных захватчиках и звездных мостах…

Они продолжали мирно трудиться на своих огородах так, словно ничего не произошло. Пасли скотину, пилили дрова… Вечером в окнах зажигались керосиновые лампы. Иногда мальчишки бежали вслед за поездом и что-то кричали, размахивая цветными тряпками. Иногда в попытках остановить поезд принимали участие и взрослые.

Но Лосев после стычки с бандитами решил не останавливаться без самой крайней необходимости, и чужая жизнь под колесный перестук проносилась мимо них, навсегда отодвигаясь в прошлое…

Второй раз стрелочника они увидели в шесть часов вечера третьего дня поездки.

Во время дежурства посты все время менялись местами, чтобы внимание людей не притуплялось, и на этот раз Лосев находился на передней платформе у пулеметной установки.

Солнце уже коснулось сопок перед ними, и его лучи окрасились в зловещий красный цвет.

Однако его свет все еще слепил Лосева, мешая рассмотреть детали местности впереди, поэтому фигура стрелочника предстала перед ним неожиданно, когда до нее оставалась всего пара сотен метров.

В первое мгновение ему показалось, что человек стоит прямо на колее движения и через несколько секунд угодит под колеса поезда. Но почти сразу же он увидел, что колея в этом месте раздваивается и стрелочник стоит в середине развилки.

Он что-то делал там, и Лосев сразу же схватился за бинокль и за турель пулеметной установки, опасаясь диверсии.

Но человек занимался вполне мирным делом. Он всего лишь переводил стрелку, и только теперь Лосев его узнал…

Та же лихо сдвинутая набок красная фуражка, та же куртка.

Поезд резко свернул в левую колею, громко застучав колесами по клиньям стрелки, и фигура стрелочника пронеслась мимо Лосева. Ему показалось, что, перед тем как исчезнуть за поворотом, человек вновь поднял руку и приветственно помахал им в след.

«Какого черта он тут делает?!» — изумился Лосев, не веря собственным глазам. Но он успел хорошо рассмотреть человека и узнал его. Это был тот же самый стрелочник, которого они оставили на вокзале Южноуральска трое суток назад. Почти две с половиной тысячи километров отделяло их теперь от этого вокзала, и для того, чтобы оказаться в этом месте, стрелочник должен был воспользоваться транспортом, скорость которого превышает пятьдесят километров в час. В зоне захвата не было такого транспорта…

И вдруг ужасная мысль мелькнула в голове Лосева, вытеснив оттуда все остальные: «Этот мерзавец перевел стрелку! Теперь поезд идет по другому пути, нас заставили сойти с главной магистрали, и мы несемся невесть куда со скоростью пятьдесят километров в час! Что там, впереди, тупик? Засада?»

Но это было бы слишком просто для стрелочника, способного перемещаться с места на место. Лосев почувствовал, как его охватывает паника, он схватил бинокль и до рези в глазах стал всматриваться в колею впереди.

«Надо сказать Суркову, чтобы тот сбавил скорость»! Но было уже слишком поздно.

Раздвинув темные покровы леса, на них надвигалась огромная скала, полностью перегородившая колею, по которой шел поезд.

«Сейчас мы врежемся в нее, я не успею добраться до паровозной будки!» — с ужасом подумал Лосев. Он беспорядочно замахал руками и что-то крикнул, лишь сейчас пожалев о том, что они так и не разработали систему связи или хотя бы условных сигналов между постами. Единственное, чего он добился — так это то, что паровоз лихо засвистел, продолжая нестись вперед.

Суркову из кабины машиниста, расположенной намного выше платформы, было видно, что железнодорожная колея уходит в туннель, начинавшийся у подножия скалы. И он, стараясь следовать полученным от Лосева инструкциям, потянул за проволочное кольцо, оглушительным свистом предупреждая остальных о том, что сейчас станет темно.

Лосев почувствовал удар темноты почти физически — возможно, потому, что его тело каждой своей клеточкой ждало другого удара.

И только через несколько секунд понял, что темнота эта не была полной. Синеватые сполохи света то появлялись, то исчезали на стенах туннеля. Какая-то слизь, светившаяся еще более глубоким, синим светом, капала с его потолка, и только теперь Лосев начал понимать, что ему напоминает этот свет. Он вскочил и со всей скоростью, на которую только был способен, стал карабкаться по раскачивавшейся на стыках платформе к паровозной будке.

Наконец в синеватом полумраке в окне паровозной будки возникло лицо Суркова.

— Тормози!

— Но мы же… Мы остановимся внутри этого туннеля! Его надо проскочить как можно скорее!

— Тормози, тебе говорят!!

Лосеву наконец удалось распахнуть дверцы кабины и забраться внутрь, всей тяжестью своего тела он повис на тормозном рычаге, с ужасом понимая, что снова опоздал.

Все ярче и ярче перед ними полыхал голубой за навес пространственных ворот…

Поезд, со скрежетом и воем, выбрасывая из-под колес снопы искр, продолжал двигаться вперед.

Как только поезд выскочил с противоположной стороны туннеля, железнодорожная колея кончилась, словно отрезанная ножом.

Скорость, почти погашенная усилиями Лосева Суркова, была, однако, достаточной для того, что бы колеса передней платформы достигли конца рельсов, соскользнули с них и врезались в сухой песок.

— Что произошло?! Мы во что бы то ни стало должны были проехать этот туннель! В нем слишком опасно, я предполагаю, что на его стенах образовалась ядовитая слизь…

Лосев едва сдержался, чтобы не сказать все, что он думает об ученых в роли машинистов, но вместо этого лишь произнес:

— Посмотри вокруг!

Здесь было на что посмотреть. Солнце стояло в зените. Вместо вечерних сумерек они очутились в середине жаркого знойного дня.