Очерки истории средневекового Новгорода - Валентин Янин

Таким образом, еще во времена великого князя Василия Дмитриевича Сретенская половина Ростова продолжала оставаться под суверенитетом ростовских князей старшей линии. Если П. В. Долгоруков располагал надежными данными о продаже Сретенской половины братом Федора Андреевича – Иваном, то существуют определенные основания относить эту продажу ко времени великого князя Василия Васильевича. К сожалению, и Федор, и Иван Андреевичи известны в письменных источниках только по родословным росписям, не указывающим дат их деятельности и смерти; не знаем мы и даты кончины Андрея Александровича.

Итак, переход под суверенитет Москвы владений ростовских князей старшей линии совершился, вероятно, при Василии Васильевиче, и его требование возвращения захваченных новгородцами «ростовщин» возможно связать с наличием таких вотчин у князей Сретенской половины Ростова. Существование «ростовщин» на Ваге еще в первой четверти XIV в., т. е. до раздела Ростова на половины, фиксируется в мировой грамоте старосты Азики с новгородцем Василием Матвеевичем, в которой упоминаются «Ростовские межи» в качестве северной границы купленного Василием Матвеевичем Шенкурского погоста[712]. Для проверки мысли о сретенской принадлежности требуемых Василием Васильевичем в 1456 г. «ростовщин» обратимся к событиям, последовавшим в развитие Яжелбицких соглашений.

Существует документальное свидетельство передачи новгородцами Василию Темному ряда волостей, о которых говорится: «А те волости отдали новогородци великому князю Василью своими приставы Федором Малым да Заецом Василью Замытскому да Григорью Заболотскому. А опосле тех о том же ездил князь Володимер да Василеи же Замытскои»; «то новгородци тогды ж отдали великому князю Труфаном Сарским да Федором Малым»[713] Деятельность великокняжеских наместников в Новгороде Василия Тимофеевича Замытского-Чулка и Григория Васильевича Заболотского фиксируется грамотой Василия Темного, которая касается обстоятельств отъезда из Новгорода вдовы Дмитрия Шемяки в начале 1456 г., т. е. относится к периоду, последовавшему за Яжелбицкими соглашениями.[714]

Какие же волости новгородцы отдают великому князю во исполнение условий Яжелбицкого договора? Известны две такие волости: 1) «на Пинезе Кегрола, да Чакола, да Пермьские, да Мезень, да Выя, да Пинежка, да Немьюга, да Пилии горы»; 2) «А Кирьи горы, да Емьская гора»[715].

Первая из этих волостей включает в себя обширные территории за Двиной, по течению рек Пинеги, Немнюги, Мезени, Выи, и не имеет ни малейшего отношения к «ростовщинам» или «белозерщинам». Эта территория была освоена новгородцами еще до 1137 г., о чем свидетельствует грамота князя Святослава Ольговича, называющая здесь новгородские погосты «у Вихтуя», «в Пинезе» и «в Кегроле»[716] (рис. 52).

Вторая волость расположена отчасти в левобережье Двины, в нижнем течении реки Ваги и в бассейнах притоков Ваги – Леди и Сюмы (Емская гора), а также на противоположном, правом берегу Двины, напротив Емской горы (Кирьи горы, включающие Ростовский погост и селения Корбала, Шиленга и Ваенга)[717] (рис. 53). Былая ростовская принадлежность этих земель несомненна: в грамоте патриарха Иова 1603 г. упомянута «Подвинского стану с Кирьих гор Ростовской волости церковь Введения», приход которой и в конце XVII в. подчинен Ростовской епархии[718]. Что касается Емской горы, то в документе 70-х годов XV в. она описана так: «Емьская гора да Ледь река с верховиа до устиа по обе стороны, а от устиа от Ледского по Вазе вниз Шоговар, Боярьскои наволок до усть-Сюмы, а по другои стороне Ваги от устиа от Ледского Кошкара, Молонда, Керчала с наволоком; а от Сюмы по Вазе вниз по обе стороны Ваги от устиа Сметанин наволок, Онтрошиев наволок, Белои песок, Тавно озеро, да Сюмачь, да Сенго со всеми угодии, – то была вотчина княжа Иванова Володимировича Ростовского»[719]

Рис. 52. Новгородская земля в XII–XIII вв. (по А. Н. Насонову)

Рис. 53. Важская земля в XV вв. (по Л. А. Зарубину)

Этот отвод, на первый взгляд, производит столь же противоречивое впечатление, что и предыдущий. Князь Иван Владимирович Ростовский (Бычок) принадлежит не к старшей, а к младшей линии ростовских князей. Он внук Константина Васильевича, от которого пошла ветвь князей Борисоглебской половины Ростова. Однако суверенитет Москвы над его бывшей вотчиной, как видим, возник задолго до покупки Иваном III Борисоглебской половины Ростова, еще при Василии Темном. Объяснить возникновение этого суверенитета в столь раннее время возможно, на мой взгляд, только предположением о вступлении Ивана Владимировича Бычка на московскую службу в середине XV в., до 1456 г. Это предположение учитывает то обстоятельство, что Иван Бычок, согласно показаниям родословных книг и нумизматических материалов, никогда не сидел на ростовском столе и, следовательно, был волен выбирать себе службу. Оно подтверждается показаниями грамоты Великого Новгорода великому князю Василию Васильевичу об окончательной расплате по Яжелбицкому договору, согласно которой последний взнос обусловленной договором контрибуции для Василия Темного принимает именно Иван Владимирович: «Се заплатиша от великого Новагорода подвоиские ноугородские Степан Илиин, Степан Григорьев и вечны дьяк Яков Ивану Володимеровичю тысячю рублев да сто рублев последнего платежа»[720].