Сын галактики - Дмитрий Распопов

– Идет, – откликнулся я. – Узнать дорогу в мой сектор галактики надо обязательно. К инетрогам наведаться, за программами управления нанороботами, да и на Земле погулять. Там у нас деньги в банке остались, много.

– Босс, – вмешался в наш разговор смущенный голос одного из тех командоров, что могли связываться со мной в любое время суток.

– Что случилось? – удивился я. За последние годы я немного отвык от того, что в наши с Келлером разговоры вклиниваются по неотложным делам.

– Не знаю, что мне делать, – по-прежнему смущенно продолжал командор. – Самостоятельно я не могу принять решение по уничтожению спасательной капсулы.

– И это говоришь ты? Тот, который первым атаковал заградительный флот командного центра келлеридов?

– Сейчас поясню. Ко мне поступило донесение от одного из ракетоносцев, что в зону, запрещенную для полетов гражданских кораблей, влетел небольшой челнок. Согласно правилам, мы предупредили его, что зона закрыта и он, в случае продолжения движения, будет уничтожен. Несмотря на это, челнок все равно продолжил полет, причем на запросы по всем каналам связи не отвечал.

Согласно инструкции мы произвели предупредительный выстрел по курсу, но его это не остановило. Я решил, что, возможно, это провокация и кто-то хочет записать на видео, как меклар уничтожают мирные корабли.

Поэтому навстречу челноку вылетел истребитель и попытался его задержать – бесполезно, такое впечатление, что на корабле находится самоубийца. Пришлось отдать приказ на уничтожение двигателей челнока.

Как только это было сделано, из челнока появилась фигура в скафандре и с тем же упорством полетела к нам. Я рассмотрел, кто находится в скафандре, и теперь не могу принять решение об уничтожении объекта.

– Твой знакомый? – по-прежнему удивленно спросил я.

– Скорее ваш, босс, – хмыкнул командор и показал мне образ, который увидел сам.

Я помрачнел:

– Ей-то тут что понадобилось?

– Босс, я вместе с вами участвовал в ее освобождении из тюрьмы, – продолжил линкор. – Поэтому сразу узнал и не смог убить человека, которого вы несли на руках. Так что решайте сами, одно ваше слово – и скафандр превратится в пыль.

Я задумался. Холод в моей душе никуда не делся, но что-то такое, чего я раньше никогда не испытывал, мешало мне отдать линкору приказ на ее уничтожение. Во мне боролись между собой гнев от последнего разговора с ней и то чувство, что я испытывал до того.

– Босс? – позвал меня командор, когда прошло десять минут.

– Поднять на борт, доставить ко мне, – неожиданно, даже для самого себя, приказал я. – Нужно же узнать, почему она решила покончить счеты с жизнью таким оригинальным способом.

– Слушаюсь, – отрапортовал линкор. – Через неделю будет у вас.

– Проклятие какое-то, – пожаловался я Келлеру, когда командор отключился. – Почему она не оставит меня в покое? Сама ведь заявила, что я ей не нужен.

– Вова, крепись, – засмеялся Келлер. – Выкинуть в космос или расстрелять ее мы всегда успеем. Может, что интересное скажет.

– Ага, например, разгадку пространственного разлома в клювике принесет, – пробурчал я.

Ну почему я не приказал убить ее? Ведь мы никто друг другу. Ответа на этот вопрос у меня не было.

Про Ташу и про то, что она должна прибыть, я забыл через два дня после случившегося, так как засел за работу над проектом исследования разлома.

Поэтому, когда мой корабль запросил разрешение на стыковку с линкором, я сначала не понял, зачем ему понадобилось шлюзование. А когда вспомнил, то подпрыгнул в кресле.

– Они привезли ее! – невольно вырвалось у меня.

Помчавшись в трюм, я на ходу приказал закрыть мою каюту и подготовить одну из гостевых, которыми никто не пользовался. Надев скафандр, я направился к шлюзовой камере.

– Босс? – подключился ко мне линкор, который нашел Ташу. – Мне кажется, вы не подозреваете о наличии у вас большого числа поклонников.

– Ты это про что? – удивился я.

– Поскольку приказа не разговаривать с объектом не было, все корабли, которые летели вместе с нами, болтали всю дорогу и много чего рассказали.

– Были бы у них языки – поотрезал бы, распустились совсем, – гневно ответил я.

– Ничего не поделаешь, – улыбнулся линкор, – вы пользуетесь огромным уважением у всего флота. Те, кто служил под вашим непосредственным командованием, считаются счастливчиками.

– С чего это?

– Потому что практически все они уже либо командоры и лейтенанты, либо переведены на корабли выше по классу, – засмеялся он.

– Ладно, разберусь я еще со всеми вами, – уже спокойнее проворчал я.

– Удачи, – непонятно на что намекнул линкор и прервал связь.

Я посмотрел на шлюз – пока мы разговаривали, шлюзование закончилось, и в соединительном рукаве появилась знакомая фигура.

Я ждал, пока она подойдет ближе.

– Сильно обижен? – внезапно спросила она.

– Не понимаю, о чем вы, – сухо произнес я с помощью переводчика.

– Обижен, – подтвердила она свои мысли. – Пойдем, поговорим.

Я повел ее в гостевую каюту. Она странно посмотрела на меня, но ничего не сказала.

– Присядь на пол, пожалуйста, – попросила Таша, когда мы вошли в каюту и она села на койку. – Мне неудобно вот так, снизу вверх.

Я молча выполнил ее просьбу.

Она несколько минут смотрела на меня, прежде чем начать разговор.

– Я не стану извиняться за те слова, что сказала тебе тогда, поскольку они были правдой, точнее, тем, что я считала правдой на тот момент. Я и в самом деле много думала в тюрьме о наших отношениях и четко поняла, что люблю тебя. Странно, правда? «Почему? Когда? Как это случилось?» – спрашивала я себя и не находила ответа.

Прежде я жила тихой, спокойной жизнью, с множеством поклонников и друзей, ждала встречи с любимым человеком, чтобы завести с ним детей и быть счастливой. Я рассказывала тебе, что жила с несколькими мужчинами, но каждый раз находились причины, по которым мы расставались. Никогда не забуду тот день, когда познакомилась с тобой, ты ведь тогда буквально спас меня от профессионального позора. Я была тебе ужасно благодарна.

Потом, когда произошли все остальные события и покушение, я совершенно растерялась в своих чувствах: мне было хорошо с тобой, так спокойно и уверенно, как никогда раньше, но я отчетливо осознавала, что нельзя связать свою жизнь с существом другой расы. Ведь тогда все мои мечты о семье и детях останутся всего лишь мечтами. Я не понимала, как вообще можно испытывать к тебе настоящие человеческие чувства, не знала, как быть дальше. С каждым днем мне становилось все больнее и больнее оттого, что тот, кого я полюбила, – не человек.