Испытание на прочность - Алексей Ильин

Ли Янь улыбнулась, внезапно поняв, как сильно Су Мин похожа на нее в молодости. Интересно, видит ли она в бонзе двести четвертого сектора себя в будущем так же, как та видит в ней свое прошлое?

Сколько же воды утекло… Отношений, рисков, интриг, проверок на прочность, предательств и подстав. А в итоге — своя мини-империя, с которой считаются даже корпы. Казалось бы, можно порадоваться, ведь теперь все спокойно, размеренно, четко, отработано до мелочей, но… внезапно хочется вернуть то, былое. Жестокость одиночки, стоящей против всего мира, неопределенность завтрашнего дня, предвкушение чего-то большего, стремление к далекой, будто бы недостижимой цели…

Первые тяжелые капли дождя застучали по крыше беседки. Кошка, пригревшаяся на коленях хозяйки, равнодушно зевнула.

Ли Янь задумчиво отставила чашку с недопитым чаем. Да, в последние дни жизнь часто напоминает ей о прошлом. Взять хоть Нари — непосредственную девочку-подростка, беззаветно влюбленную в своего друга. У них все еще впереди, и жизнь — лишь чреда приключений, надежд да пока еще не сбывшихся ожиданий.

Как вовремя появились и Су Мин, и Нари. Два молодых подобия прошлой жизни, уже подзабытой. Появились и заставили вспомнить себя исчезнувшую, другую. Как Алехандро. Давний любовник, чье появление заставило Ли Янь Цинь особенно остро осознать, как много лет прошло с безбашенной юности и молодости. А внезапная выходка Микаэлы? Ее решение вернуться в родную корпорацию, чтобы погибнуть?

Похоже, сама жизнь намекала, что пора двигаться дальше, брать новые высоты, вместо того чтобы просиживать дни в ленивом руководстве, любуясь красотами сада.

Что ж, она готова. Все давно спланировано. Осталось лишь воспитать достойную замену, которая не позволит потерять то, что уже есть.

Дождь тем временем усиливался, а где-то вдали пророкотал первый гулкий раскат грома. Ли Янь взяла кошку на руки и встала со скамьи. Пора в дом.

Синхронно с движением бонзы распахнулась стеклянная дверь, ведущая из гостиной в сад — к беседке направился слуга с заранее открытым зонтиком.

* * *

Говард сидел перед голокубом и задумчиво наблюдал, как в поле проекции сводится работа всей лабораторной техники. Но думал совсем о другом. Задал Эйнар задачку! Соглашаться или отказываться?

А ведь рейдер знал, о чем говорит. Снова сотрудником уже не стать даже за архив Зета-центра. А Высший-несотрудник — это оксюморон. Хорошо когда-то контрразведка «Виндзора» его втемную попользовала. Развела как дурачка-несмышленыша на несправедливость мира и мифическое Сопротивление, которого никогда не существовало.

Потом, когда эмоциональный угар сошел, когда доперло, что натворил… было уже поздно. Хорошо хоть, в подпольной лаборатории скучать не пришлось. Была возможность самому выбирать задачи, причем весьма интересные. А еще никто не стоял над душой, как в корпорации, не пытался подсидеть, не контролировал каждый шаг, не дышал в затылок в ожидании ошибки, мало того, появилась возможность сосредоточиться на своих собственных разработках…

Со временем он даже вычислил кротов своей бывшей корпорации и иногда подкидывал им дезу. Увы, кроме морального удовлетворения, это больше никакой пользы не приносило.

А еще Говард не хуже Эйнара понимал, что рано или поздно его логово найдут. Рано или поздно кто-нибудь заинтересуется его разработками, возможностями и им самим. Слишком уж он был хорош для Зоны отчуждения. Кого-кого, а ученых его класса по эту сторону Периметра не водилось никогда. Им просто неоткуда было здесь взяться. Значит, его найдут. Жернова корпораций мелют медленно, но верно, уж кому это знать, как не ему.

В этот момент прозвучал сигнал от двери. В голокубе возникло лицо Джены.

Когда она только попала к Говарду в лабораторию, напуганная, трясущаяся, он, в общем-то, не особо гадал, как с ней поступить. Как со многими до нее и многими после. Использовать и утилизировать. Но все это… без запугиваний и жестких приемов. Садистом он не был, поэтому наплел девчонке, будто после завершения работы над вакциной ее вернут домой. Чтобы меньше тряслась, истерила и сопротивлялась. Когда объект опытов на твоей стороне, работать проще даже чисто психологически.

Джена поверила и старалась быть максимально полезной, терпеливо переносила медицинские манипуляции, не жаловалась, хотя иногда приходилось совсем тяжко. Незаметно для себя Говард понял, что воспринимает ее уже не как био-образец, а, скорее, как партнера по разработке. Она подробно описывала свои ощущения, не ныла, старалась шутить. Что-то похожее на совесть шевельнулось у профессора в душе. Пытаясь снизить стресс и сопротивляемость со стороны подопытной, Говард попал в свою же ловушку — перестал ее воспринимать как биологический материал.

А когда исследования уже завершались, Джена однажды взяла Говарда за руку и тихо сказала:

— Ты все сделал, да? Может быть, позволишь мне остаться? Ты ведь знаешь, я смогу быть полезной.

У него в тот момент аж холодок пронесся по спине. Джена оказалась вовсе не такой наивной, как он счел. Давно поняла, что окончание работ поставит точку в ее биографии.

В общем, Говард не смог ее утилизировать, как изначально планировал. Не хватило хладнокровия и цинизма. А Джена оказалась действительно очень полезной и благодарной. Умной.

Сигнал прозвучал снова, и Говард, наконец, открыл дверь.

— Ты сегодня допоздна? — спросила девушка.

— Еще пару часов. Последние нюансы проверяю, — он отвлекся от голокуба.

— Ну нет, через пару часов я буду сладко спать и даже ради тебя не проснусь, — улыбнулась Джена. — Ребята беспокоятся. Все работы остановлены, ты разогнал сотрудников по дальним боксам. Надо как-то объяснить людям, что происходит.

— Хорошо, подумаю, — кивнул он.

— Говард, — Джена подошла и опустилась на пол рядом с его креслом, — о чем ты задумался? Что тебе предложил Эйнар? Хочешь, поговорим? Ты совсем потерянный.

Она была обеспокоена. По-настоящему обеспокоена его состоянием. Волновалась и пыталась придумать, как ему помочь. Был ли на этом свете хотя бы еще один человек, который тревожился за Говарда? Человек, готовый разделить с ним не только радость, но и проблемы. Джена любила его. Искренне, очень преданно. И ее не смущало даже то, что когда-то именно на ней именно он проверял работу вирусофага против вируса с настройкой на ДНК ее отца. Не смущало, что до нее здесь, в лаборатории, умер ее единокровный брат, которого она, правда, не видела ни до, ни после. Она до сих пор жадно ловит каждую новость из «Виндзора», все надеется вычислить отца. Надеется, что у того проблемы. Говарду простила, что использовал ее как биоматериал, а отца, которого и не видела ни разу, простить не смогла.

Ладно, хватит! Пора решать.

Что выбрать? Спокойную жизнь на ближайшие лет пять-десять, а потом гарантированную смерть — или рисковое предприятие, что в случае удачи позволит прожить до глубокой старости? Правда, если не повезет, можно загнуться уже года через три… И в любом случае погибнет много, очень много людей.