На службе у войны: негласный союз астрофизики и армии - Эвис Лэнг

Очевидно, что лучше было устроить этот взрыв на темной стороне Луны. Теоретики говорили, что, если бомба взорвется на краю лунного диска, «гриб» будет эффектно подсвечен Солнцем.

К счастью, эта идея была оставлена, ноли сейчас прихожу в ужас при мысли, что такой способ изменения общественного мнения вообще мог серьезно рассматриваться.

Так или иначе, но в некоторых случаях общественное мнение начало меняться в более конструктивном направлении. 14 ноября 1957 года в тексте своей резолюции № 1148, посвященной проблеме всеобщего разоружения, Генеральная Ассамблея ООН впервые упомянула космическое пространство, призвав к «совместной разработке системы слежения и контроля, необходимой для того, чтобы гарантировать, что посылка любого объекта в космос производится исключительно в мирных и научных целях». В тот же день Генеральная Ассамблея заявила о своей общей обеспокоенности в резолюции № 1149 «О коллективных действиях по информированию и просвещению народов мира в вопросе опасности гонки вооружений, в особенности в отношении разрушительного действия современных вооружений». Резолюция призывала к проведению глобальной пропагандистской кампании, которая позволила бы всем людям мира осознать, что «благодаря прогрессу науки об атомном ядре и другим современным формам технологии гонка вооружений создает средства, применение которых может привести к беспрецедентным разрушениям во всем мире». Спустя тринадцать месяцев, в декабре 1958 года, Генеральная Ассамблея предложила и приняла свою первую резолюцию, специально посвященную космосу: резолюцию № 1348 «Вопрос об использовании космического пространства в мирных целях», за которой последовали и другие, принятые в 1959. 1961, 1962, 1963, 1965 и 1966 годах.

С точки зрения американского дипломата, глубоко вовлеченного в проблемы разоружения и космической политики того времени, двухлетний срок, отведенный для подготовки к реализации резолюции ООН 1963 года, был настоящим прорывом: ведь устанавливались определенные условия, необходимые для сохранения мира в космическом пространстве. Хотя резолюция – менее действенная мера, чем международное соглашение, в сложившемся политическом климате она могла оказаться более достижимым вариантом: ведь только что, осенью 1962 года, сверхдержавы с трудом вышли из опаснейшего тупика, известного как кубинский ракетный кризис. В сентябре 1963 года Сенат 80 голосами против 19 одобрил поворотный Договор о частичном запрещении испытаний ядерного оружия, само существование которого можно в значительной мере приписать едва не случившейся кубинской катастрофе.

Наконец в октябре 1967 года, в президентство Линдона Бейнса Джонсона, вынесенный на рассмотрение ООН пионерский «Договор о космосе» (его полное название «Договор о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела») стал международным законом. Космос, говорилось в нем, будет «уделом всего человечества». В нем будет допустима только мирная и научная деятельность – никаких испытаний оружия, никаких укреплений, никаких военных маневров. Правда, «использование личного состава вооруженных сил для целей научных исследований либо в любых других мирных целях» должно было допускаться. Ключевым словом стало «мирный», которое, подобно слову «оборона», является довольно скользким понятием.

___________________

Президенты Эйзенхауэр, Кеннеди и Джонсон, каждый в свое время, хотели отделить «неагрессивную милитаризацию космоса» от «размещения оружия в космическом пространстве». Общее время их пребывания у власти в огромной степени носило отпечаток того, что Америка официально идентифицировала Советский Союз в качестве «главного источника угрозы безопасности, институтам свободного общества и фундаментальным ценностям Соединенных Штатов»; при этом сама Америка идентифицировалась с «лидером свободного мира». Эти президенты хотели провести разделительную линию между правом использовать космическое оружие лишь при определенных обстоятельствах и постоянным размещением оружия в космосе; между широкомасштабной боеготовностью и милитаризмом; между пассивными военными спутниками и активным космическим оружием; между стабилизирующим сдерживанием и опережающим стремлением к доминированию, объединенным с готовностью к разрушению.

По сравнению с самой идеей разоружения все эти различия могут казаться слишком мелкими, несущественными и, возможно, даже намеренно дезориентирующими. Но их нельзя сбрасывать со счетов. Разведывательный спутник ВВС США, не несущий никаких вооружений и бездумно фотографирующий все, что он видит, обращаясь вокруг Земли, конечно, является военным объектом, но при этом сам по себе он не несет никакой угрозы – остается неагрессивным. Его миссия – сбор информации, а не разрушение. В то же время спутник военно-космических сил ВВС США, оснащенный комплектом ракет-перехватчиков, ежеминутно может принести смерть всему живому, всей человеческой цивилизации.

Во время подготовки к подписанию «Договора о космосе» все три президента занимались тем, чем часто приходится заниматься президентам: одновременно действовали по нескольким, часто оппозиционным друг другу каналам и старались находиться по обе стороны каждой баррикады. Сделав что-нибудь для одного лагеря, они тут же старались умиротворить и другой, балансировали на грани конфликта здесь и предотвращали столкновение там, добиваясь в итоге компромисса, маневрировали, придерживаясь того, что им казалось средней линией в густом лесу противоречий, среди сотен одновременно развивающихся больших и малых конфликтов между конкурентами. Они опирались одновременно на силу оружия и на дипломатию: громогласно превозносили выгоды международного сотрудничества и настаивали на необходимости антисоветской мобилизации сил; пытались, как сказал один военный историк, «убедить мир в благородных намерениях Америки, но также и гарантировать Соединенным Штатам сохранение способности сражаться за мирное использование космоса». В изданном в 1935 году романе Синклера Льюиса «У нас это невозможно» есть такие слова: «…все государственные и церковные деятели восхваляли мир и неопровержимо доказывали, что единственный способ добиться мира – это готовиться к войне». Тем временем совсем близко маячила угроза ядерной конфронтации между сверхдержавами, и только международное сотрудничество в деле разоружения могло ее отогнать.

___________________

Дуайт Эйзенхауэр – военный, но не милитарист, «пятизвездный генерал», занимавший с декабря 1943-го по май 1945 года пост верховного главнокомандующего войсками союзников в Европе, – хотел и мира, и боевой готовности.

В доспутниковую эпоху Эйзенхауэр отменил огромные расходы на вооружения, считая их «чисто негативным фактором, ничего не добавляющим к доходам страны». Он постоянно отмечал, что хотел бы «заставить федеральное правительство перестать заниматься ненужной деятельностью» и остановить «истерические попытки лечить все болезни [экономики]» денежными вливаниями. Весной 1953 года, всего через три месяца после начала своего первого президентского срока, на заседании американского Союза журналистов он сказал:

Каждая новая пушка, каждый спущенный на воду боевой корабль, каждая выпущенная ракета в итоге представляют собой деньги, украденные у тех, кто голодает и не находит пропитания, у тех, кто не одет За один истребитель мы платим цену, равную стоимости полумиллиона бушелей пшеницы. За один эсминец мы расплачиваемся тем, что не можем построить новые дома, в которых могли бы жить более восьми тысяч человек. Это не тот образ жизни, который можно назвать жизнью в истинном смысле этого слова. Под нависшими облаками угрозы войны проступает железный крест, на котором распято человечество.