Наказание наградой. Что не так со школьными оценками, системами мотивации, похвалой и прочими взятками - Альфи Кон

Научная литература не оставляет сомнений, что наказания дают результат, обратный желаемому. Более чем полувековые исследования показывают, что, когда взрослые применяют дисциплинарные подходы, которые в разных источниках характеризуются как обеспечивающие «высокую степень контроля», «жесткое применение власти» или просто как карательные, дети больше безобразничают, держатся агрессивнее и враждебнее. Ребенок, наказанный родителями, более других детей склонен нарушать правила, когда он вне дома[614]. Во время проведения одного давнего и весьма поучительного исследования, которое включало обстоятельные опросы сотен матерей детей дошкольного возраста, было установлено, что «наказания за конкретные проступки не так уж редко давали именно тот эффект, которого добивались матери», и в итоге многие из них «уверились, что наказания позволяют получить хорошие результаты». Но совсем другой вопрос, чем все это могло обернуться для них в долговременной перспективе.

Через несколько лет Камий, основываясь на работах Пиаже[616], сделала вывод, что наказания могут иметь три возможных исхода: подсчет рисков (это означает, что дети некоторое время размышляют, сойдет ли им с рук очередная проделка), слепое повиновение (что мешает научить ребенка сознательно принимать решения) или бунт[617].

Исток наказания – принуждение. Это очевидно, когда оно носит особенно жестокий характер, но не менее истинно в других случаях. Даже «на первый взгляд мягкая и легкая форма контроля с целью скорее согнуть, чем сломить волю ребенка… едва ли породит у него истинное осознание автономии или свободы выбора и ответственности, – замечает Филип Гревен. – Ребенок все еще [должен] принимать родительскую волю как свою собственную»[618]. Пиаже высказывает ту же мысль более сжато и точно: «Наказания… не дают развиться независимому моральному сознанию»[619].

Несмотря на все это, в США наказания, безусловно, выступают как преобладающая форма обеспечения дисциплины, а детям, как нам представляется, как раз она и нужна. Когда во время одного из опросов Института Гэллапа американцев просили указать главную ошибку родителей в сегодняшнем воспитании детей, большее число респондентов (37 %) предпочли всем другим ответ «не приучили к дисциплине». (В противоположность этому лишь 6–7 % назвали главной проблемой то, что с детьми «не обращаются как с личностями» или «не проявляют достаточного понимания»[620].) Когда дети просят объяснить, почему надо сделать то, что мы им велим, мы чаще всего отделываемся аргументом: «Потому что я так сказал!» Этот ответ так и просится на язык, когда у нас кончается терпение, но, в сущности, это никакой не ответ. Все, что он означает, – это «у меня нет убедительной причины заставлять тебя делать это» или «мне это настолько безразлично, что я не собираюсь ничего объяснять тебе, но ты все равно обязан сделать это, потому что я сильнее тебя и у меня больше власти»[621]. В свете этого не должно удивлять замечание специалиста по детскому развитию Реты де Врис: «Некоторым людям не мешало бы отучиться умиляться при виде малышей. Большинству же необходимо отучиться строить отношения с детьми в авторитарном духе»[622].

Когда мы запугиваем ребенка, принуждая поступить так, как мы требуем, он чаще всего начинает сопротивляться. Но это не потому, что с ним трудно сладить; более вероятная причина в том, что с ним в принципе обращаются как с вещью. Как показывают исследования, чем жестче мы ограничиваем детям выбор, чем больше командуем ими и применяем грубую силу, тем меньше вероятность, что они будут послушны[623]. Следовательно, авторитарные методы родительского и педагогического воспитания по большому счету неспособны привести даже к их непосредственной цели – послушанию, что уж говорить о такой высокой задаче, как вырастить из них ответственных, порядочных людей. А когда метод твердой руки не дает эффекта, многие взрослые начинают еще сильнее закручивать воспитательные гайки и еще чаще наказывать.