Мертвые души - Анжела Марсонс

– И?.. – Ким молилась, чтобы это хоть что-то им дало.

– Разные уровни магния, калия и…

– Док, а есть что-нибудь, что нам конкретно может помочь? – спросила Ким с нетерпением. Кажется, эти кости перебрасывали с места на место, как будто они были никому не нужным мусором.

– Во втором трупе уровень влажности выше…

– Нижнее поле! – воскликнула инспектор так громко, что все головы повернулись в ее сторону. – Спасибо, док. – И она разъединилась.

Наконец-то хоть одна из загадок была разгадана! Кости перенесли с того поля, которым пользовались любители походов и которое затопило несколькими годами ранее.

Стоун рассказала о результатах исследования почвы и, как и раньше, получилось, что все указывает на семейство Коули.

– Мне все еще кажется, что ключ к разгадке – это Фиона Коули, – сказала детектив. – И не спрашивайте меня почему. Дейл Прис лжет о том, что Фионы у них не было. Я хочу, чтобы ее нашли. Пусть кто-нибудь проверит камеры наружного наблюдения вокруг дома Присов, чтобы посмотреть, не сможем ли мы установить, в каком направлении она от них уехала.

Джонсон поднял руку и взялся за телефон. Стоун повернулась к Линде.

– Нам надо проверить все земельные участки, принадлежащие семье Прис. У Коули тоже может быть такой список, и они могут беззастенчиво пользоваться их землей. Мы должны понять, что за гребаное событие должно состояться сегодня.

Ким не могла использовать слово «охота», когда речь шла о ее коллеге, Стейси Вуд.

Стейси открыла глаза и застонала. У девушки было такое ощущение, словно в голове у нее работает отбойный молоток. Она чувствовала, как к горлу подступает тошнота.

Констебль дважды моргнула глазами, чтобы убедиться, что они открыты. Ее окутывала непроницаемая темнота. Она мигнула еще раз, стараясь приноровиться к ней. Пытаясь хоть что-то увидеть – силуэт, тень… Но вокруг ничего не было.

Вуд почувствовала, что у нее дрожат ноги. Мрак вокруг душил ее и лишал возможности дышать, как будто ее накрыли одеялом. Ей приходилось с трудом глотать воздух.

Девушку чуть не охватила слабость. Широко открыв глаза, она прогнала ее, а затем осторожно опустила руку и украдкой ощупала поверхность вокруг себя. Руки и ноги у нее были свободны. А значит, скорее всего, убежать отсюда невозможно.

Ей пришлось напрячься, чтобы сохранить равновесие. Темнота лишала ориентиров.

Стейси вспомнила фильм, в котором заключенных помещали в камеры с отсутствующей стеной. Несколько футов в любом направлении – и они летели в пропасть навстречу своей смерти.

Не имея возможности ничего увидеть, Вуд попыталась использовать другие органы чувств. Она внимательно прислушалась, но тишина была оглушающей.

Темнота липла к ней, цеплялась за волосы, обнимала ее и проглатывала.

Пол был холодным на ощупь. Бетон, покрытый пылью, поняла девушка, дотронувшись до него кончиками пальцев.

Констебль глубоко вздохнула и вновь ощутила слабость. Она зажмурила глаза, чтобы не обращать внимания на боль. В воздухе висел запах какой-то затхлости.

Но несмотря на туман в голове Вуд смогла что-то почувствовать. Не увидеть, не услышать, а именно почувствовать присутствие чего-то. В комнате она была не одна.

Стейси попыталась вспомнить, как попала сюда, но ее воспоминания заканчивались моментом, когда она наклонилась, чтобы достать компьютер.

Неожиданно констебль подумала о своей начальнице, коллегах, и ее захлестнула волна эмоций.

Она поняла, что жалеет о том, что действовала в одиночку.

Подлый голосок у нее в голове сомневался, что о ней помнят, но Стейси знала, что это неправда. Это был голос брошенного и одинокого ребенка, а взрослый офицер полиции знала, что ее уже хватились. Правда, этот же реалист понимал, что спасти ее не смогут.

Она ведь ничего никому не сказала, ни с кем не поделилась своими попытками доказать свою нужность. И так, в конце концов, ничего и не доказала, кроме того, что ей нельзя доверять самостоятельную работу.

Стейси постаралась сморгнуть слезы, когда вся жуть нынешней ситуации почти вытеснила мрак из ее камеры.

Она стала сидя двигаться по полу, ощупывая все вокруг себя. Физические усилия вернули отбойный молоток в ее голову.

Из глаз посыпались искры. Пленница вдруг наклонилась в левую сторону и почувствовала, что падает.

Она знала, что вот-вот потеряет сознание, когда звук поворачиваемого в двери ключа привел ее в чувство.

Стейси услышала мужской голос, который просил и умолял о чем-то:

– Прошу вас… Я никому не скажу, клянусь. Отпустите меня, и…

Слова резко оборвались, и Вуд услышала, как тело бросили на пол.

А потом дверь захлопнулась, и констебль почувствовала движение воздуха.

– Привет… – робко произнесла она. Кого бы ни втолкнули в эту камеру, они находились в одинаковом положении.

– Не смей ко мне приближаться! – прорычал второй пленник в ответ.

Девушка широко раскрыла глаза в темноте – она вдруг поняла, что знает этого человека. Она не узнала его, когда он говорил молящим тоном, а вот агрессию в его исполнении помнила очень хорошо.

Что, черт побери, здесь делает Гэри Флинт?!

Все в комнате или не отрывались от компьютеров, или висели на телефонах.

– Стоун, – обратился к Ким Тревис, закончив разговор, – я только что говорил с больницей. Билли Коули выписали по требованию Джеффа Коули двадцать пять минут назад.

– Проклятье! – простонала его напарница.

– И я звонил и тому, и другому на мобильный. Телефоны отключены, – добавил Том.

Ну еще бы! Эта семейка влипла в дело по самое свое лживое не балуйся.

– Я нашел ее! – крикнул вдруг Гиббс.

Ким встала у него за спиной. Он указал на экран и увеличил регистрационный номер красного «Ягуара», который ехал, пристроившись за синим фургоном.

– Два тридцать, и едет она из центра Хэгли. А когда она была у Присов? – уточнил сотрудник Тревиса.

– Около часа тридцати, – ответил его шеф.

– Шесть миль в обеденное время… Она не могла находиться там долго.

– Продолжайте, – Ким похлопала Гиббса по плечу и отошла. – Брайант, свяжись с мамой Стейси. Я хочу знать, не делилась ли она с ней чем-нибудь за последние несколько дней. Доусон, что по камерам в Хейлсовене?

Кевин, не оборачиваясь, отрицательно покачал головой.

В дальнем конце дороги, на заправке, одна камера смотрела прямо на здание участка, а другая, муниципальная, записывала все происходящее на островке безопасности, который находился на противоположном конце дороги. Доусон пытался отобрать машины, которые попадали в объектив одной камеры и не попадали в объектив другой. Это означало бы, что им пришлось где-то остановиться. Время проезда по дороге со скоростью сорок миль в час составляло семь секунд. Это была тяжелая и неблагодарная работа, которая, скорее всего, не даст никаких результатов, но Кевин сам вызвался ее сделать.